Мария действительно пыталась помешать мне, и я швырнул ей камень прямо в глаз — Мария попыталась меня остановить, и я попал ей камнем прямо в глаз (Maria had tried to stop me and I had hit her in the eye with a stone) — тут переводчик приписывает рассказчику злой умысел («швырнул ей камень прямо в глаз»)
Но какая же это драка? А уже потом Питер решил отомстить за сестру. Именно с ним мы сцепились и покатились в колючие сорняки, царапаясь и рыча, скользя пальцами по мокрой от пота коже противника — Но не это было большой дракой. Драка была с Питером, который затем пришёл отомстить за сестру, с Питером я катался в колючих сорняках, рыча и царапаясь, скользя пальцами по мокрой от пота коже (But that wasn’t the big fight. It was Peter who came to avenge Maria then, Peter with whom I rolled snarling and scratching, trying to get a grip on his sweat-slick body in the prickly weeds) — that wasn’t the big fight — драка с Марией не была той большой дракой, о которой и начался разговор (Say, you remember the big fight you two had?)
Да, мы поцапались с Марией, но именно Питер заставил меня срезать верёвочку — Эрни был прав в том, что Пол был всего лишь ребёнком, и что с Марией была потасовка; но именно Питер заставил меня, наконец, срезать верёвочку (Ernie was right about Paul’s being no more than an infant, and there had been a scrap with Maria; but it was Peter who’d finally made me cut the string) — полпредложения лягушка языком слизнула?
и когда до спасения остался всего только шаг, я выбросил руку и ловким броском пришпилил лягушку к земле широким лезвием скаутского ножа — и в этот момент, когда до спасения остался всего один прыжок, я выбросил руку и внезапно, быстро, вонзил в неё широкий клинок моего скаутского ножа, пришпилив лягушку к илистому берегу (and then, when it was only one jump away from dear safety, I had lashed out and suddenly, swiftly, driven the broad blade of my scout knife through him and pinned him to the mud) — one jump away — не «всего только шаг», а один лягушачий прыжок; лезвием нельзя пришпилить, им можно только порезать; mud — жидкая грязь, ил, а не «земля»
Мотель Палмиери назывался «Приют Туриста» и состоял из десяти белых коттеджей и главного здания с кафе в виде выступа на фасаде, на котором красовалась большая вывеска — ЕШЬ. Прямо таки Будда, повелевающий кузнечикам — Мотель Пальмиери назывался «Кассонсвилльский Приют Туриста». Он состоял из десятка белых коттеджей и здания дома с кафе, выступавшим за линию фасада, служа опорой огромному знаку, который говорил ЕШЬ — словно Будда, повелевающий кузнечику (The Palmieris’ place was called The Cassonsville Tourist Lodge. There were ten white cottages and a house with a café jutting out of the front to support a big sign that said EAT like Buddha commanding the grasshopper) — сравнение с Буддой появляется потому, что знак приказывает посетителям с высоты
чуть не задушила в объятиях — чуть не задушила поцелуями (smothering me with kisses)
как раньше. И хотя она всегда была полной, больше не расползлась, разве что немного обрюзгла — как раньше; и хотя она всегда была полной, полнее не стала. Возможно, выглядела чуть менее внушительно (had been; and while she had always been fat, she was no fatter now. Maybe not quite so solid looking) — «обрюзглый» — болезненно-толстый, с обвисшей кожей — о людях, которые нам симпатичны, так не говорят (а рассказчику нравятся Пальмиери)
Вряд ли папа узнал меня, хотя подарил одну из своих редких улыбок — Папа, хоть и подарил мне одну из своих редких улыбок, вряд ли на самом деле узнал меня (I don’t think Papa really remembered me, but he gave me one of his rare smiles)
Сам он был маленьким, темноволосым коротышкой философского склада, крайне неразговорчивым. Думаю, люди при первой встрече обычно предполагали, что в этой семье верховодит жена, но, по правде говоря, это она считала его надёжным, как скала, в любой беде — Сам он был невысоким, смуглым, малоразговорчивым мужчиной с философским отношением к жизни, и думаю, люди, встретив их впервые, обычно предполагали, что в этой семье верховодит Мама. На самом же деле она считала его непогрешимым в случае любой беды (He was a small, dark, philosophical man who seldom spoke, and I suppose people meeting the two of them for the first time would assume that Mama dominated her husband. The truth was that she regarded him as infallible in every crisis) — dark применительно к человеку, как правило, означает смуглокожесть (тёмные волосы у таких людей (опять же, как правило) идут в комплекте); philosophical — человек, который смотрит на жизнь философски, принимая её, как она есть, в то время как «философский склад ума» это склонность задавать философские вопросы (пусть и самому себе); infallible — «непогрешим» (очень интересный выбор слова; «непогрешим, как Папа Римский» — возможно, Папа неспроста так назван?)