— Что вы делаете? — спросил комендант.
Женщина остановилась в пятнадцати шагах от него. У нее были широко расставленные глаза и широкий рот. Учитывая, кто она такая, может статься, она стоит слишком близко, если у нее есть кинжал. Тай заставил коня отступить на несколько шагов.
— Она здесь для того, чтобы убить меня, — произнес он довольно спокойно. — Другая женщина из Каньлиня уже пыталась, у озера.
— Нам об этом известно, — ответил комендант Линь.
Тай моргнул, но не оторвал глаз от женщины. Медленными движениями она стряхнула кожаные ремни сначала с одного плеча, потом с другого, все время держа руки на виду. Мечи упали у нее за спиной в пыль. Она улыбнулась. Он не поверил этой улыбке.
Во дворе собралась толпа солдат. Как же, утреннее приключение! Здесь, на краю света, их бывает немного.
— Откуда вам об этом известно? — уточнил Тай.
Комендант бросил быстрый взгляд на женщину позади него. Пожал плечами:
— Она сказала нам вчера ночью. Она приехала сюда, преследуя ту, другую. Приехала на закате. Хотела ехать к вам ночью. Я велел ей подождать до утра, сказал, что если у Куала Нора может произойти что-то нехорошее, то оно уже произошло, так как те, другие, на несколько дней опередили ее. — Он помолчал. — Что-нибудь действительно произошло?
— Да.
Лицо коменданта осталось бесстрастным.
— Они мертвы? Толстый студент и женщина?
— Да.
— Оба? — Женщина заговорила в первый раз. Голос ее на рассветном дворе прозвучал тихо, но ясно. — Сожалею…
Горюешь о своей компаньонке? — Тай сдерживал гнев.
Она покачала головой. Улыбка исчезла. У нее было умное, живое лицо, высокие скулы; распущенные волосы отвлекали его внимание.
— Меня послали убить ее. Я горюю о ее спутнике.
— Толстый студент, — повторил Линь Фун.
— Этот студент был моим другом, — сообщил Тай. — Чоу Янь проделал долгий путь из знакомого ему мира, чтобы рассказать мне что-то очень важное.
— Он это сделал? — Снова женщина. — Он тебе сказал?
Она шагнула ближе. Тай быстро поднял руку, держа в другой лук. Она остановилась. Снова улыбнулась широким ртом. Улыбка каньлиньского воина может сама по себе внушать беспокойство, подумал Тай.
Она покачала головой:
— Если бы я приехала убить вас, вы были бы уже мертвы. Мне даже не пришлось бы подходить к вам близко. Вам это следует знать.
— Возможно, ты хочешь сначала получить ответы на свои вопросы, — холодно ответил он. — И ты это знаешь.
Теперь пришла ее очередь заколебаться. Это доставило ему удовольствие. Она слишком уверена в себе. На горе Каменного Барабана были в ходу не только клинки, луки и пружинистые прыжки, которые заканчивались ударом ноги в грудь или в голову и, довольно часто, смертью. Там учили, как обезоружить противника словами, сбить его с толку или успокоить.
Его друг мертв. Убит одной из таких женщин-воинов. Он держал это в себе, испытывая холодную ярость.
Теперь ее взгляд стал оценивающим, но не в том смысле, как раньше у других женщин. Она оценивала его не для схватки — либо тянула время, на мгновение оказавшись в невыгодном положении, либо говорила правду о том, зачем она здесь. Ему нужно было решить. Я мог бы просто застрелить ее, подумал Тай.
— И почему одного каньлиньского воина послали убить другого?
— Потому что она — не каньлиньский воин.
Комендант крепости повернулся и посмотрел на нее.
Женщина продолжала:
— Она ушла полгода назад. Покинула предназначенное ей святилище недалеко от Синаня и исчезла в городе. Начала убивать за деньги. Потом ее кто-то нанял, как мы узнали, чтобы поехать сюда и сделать то же самое.
— Кто ее нанял?
Девушка покачала головой:
— Мне не сказали.
— Она была воином Каньлиня. Она хотела драться со мной и сказала, что не делает этого только потому, что получила точный приказ.
— И вы думаете, такой приказ можно отдать воину, который служит Каменному Барабану, господин Шэнь Тай? Вы были на Горе. Вам следует знать.
Тай перевел взгляд с нее на Линь Фуна. Тот слушал очень внимательно. Все это для него было новостью, конечно, а новости на таком дальнем западе были звонкой монетой.
Таю вовсе не хотелось, чтобы его жизнь обсуждали на открытом дворе крепости. Она, вероятно, это понимает, подумал он. Она игнорировала его вопрос о том, зачем ее сюда послали. Это могло говорить о сдержанности или быть способом увести его в менее открытое место.
Его жизнь была такой простой, всего несколько дней назад…
— Комендант может приказать кому-нибудь меня обыскать, — предложила девушка тихим, четким голосом. Словно прочла его мысли. И прибавила: — У меня в правом сапоге кинжал. Больше ничего. Можно еще связать мне руки, чтобы мы могли поговорить наедине или в присутствии коменданта, если пожелаете.