Возвращались пешком: директор — впереди, Аргунов — чуть отстав.
Копытин быстро шагал, заложив глубоко в карманы длинные руки. Андрею было видно, как ветерок шевелил на затылке его седеющие волосы. Худую шею избороздили глубокие морщины. Обычно прямые, негнущиеся плечи устало опали, и из-под пиджака остро выпирали костлявые лопатки.
Андрей недоумевающе поглядывал на Копытина. Он никак не мог понять, почему директор так сурово обошелся с начальником цеха. Ну, наказал бы тех, кто осуществляет рентгеновский контроль за сваркой, самого электросварщика, наконец! Если уж на то пошло, ведь непосредственные виновники, в конце концов, выявлены. Спросить, что ли? Неудобно. Копытин сегодня выглядел очень уж утомленным, измученным.
«Еще бы, — думал про него Аргунов, — вон какое хозяйство у него на плечах! Не позавидуешь… Говорят, у испытателей работа трудна и сложна. А труд директора? Да еще такого гигантского завода! Какой меркой можно измерить этот труд?»
Копытин будто угадал, о чем он думает.
— Знал бы ты, Андрей Николаевич, как иногда тяжело принимать решение, особенно когда это касается людей. Ведь их у меня тысячи. Ты-ся-чи! Вот и задумаешься подчас: вправе ли генерал думать о каждом солдате, когда идет бой? Не вправе, наверное… У нас ведь тоже бой. Ежедневный, ежечасный. Администрация требует: план, план! Армия требует: качество, качество! Разве за всем уследишь? Вот и полагаешься на помощников — командиров производства. А этот Брылев вздумал меня вокруг пальца обвести. Пыль в глаза пустить… Не выйдет!
— Георгий Афанасьевич, а не слишком ли круто? — осторожно поинтересовался Андрей. — Раз конкретный виновник найден…
— «Конкретный»! — передразнил Копытин. — Когда меня в Москву вызывают, то не спрашивают, кто стойку сваривал или крыло делал. Не обеспечил руководство — вот и весь сказ. Спрашивают именно как с конкретного. А для меня начальник цеха и есть конкретный… А он, видишь ли, самоустранился, Петровичем решил откупиться. Ты что, не слышал, что говорили рабочие? То-то же! Да если смотреть в корень, Петрович не очень-то виноват. Варил он по технологии. А диагностики к своему делу отнеслись спустя рукава. Кто за это должен ответить? Начальник цеха! Вот тебе и конкретный виновник…
Копытин вдруг остановился, будто вспомнив о чем-то.
— А ведь этот самый Петрович еще в ремесленке меня обучал. Честнейший человек. А уж мастер своего дела!.. Многим я ему обязан, очень многим. Чуть было не взгрел его; хорошо, что вовремя разобрались. Вот так и бывает… Зажмешь сердце в кулак и… пишешь приказ. Иначе нельзя. Иначе не завод будет, а балаган.
16
Аргунов вошел в летный зал и объявил:
— Сегодня полетов не будет.
Испытатели и работники аэродромной службы повернули к нему настороженные лица, ожидая разъяснений. Погода по всему району полетов была благоприятная — летать бы да летать! У Волчка даже кончик носа побелел от волнения, он нетерпеливо выпалил:
— В чем дело?
— Все в той же шляпе — тянуть билеты надо. — Аргунов улыбнулся. — Мы, голубки, и так запоздали с зачетами, а ведь не сегодня-завтра нам предстоит летать на новом самолете. Теперь ясно?
— Ясно.
— Итак, через час соберется комиссия. Учтите, никаких поблажек! Все готовы?
— Что за вопрос, Андрей Николаевич! — за всех ответил Волобуев.
К полудню с зачетами было покончено, и Аргунов, довольный, что ни за кого не пришлось краснеть, повел испытателей в ангар, где в дальнем углу стоял новый самолет.
Внешне он почти не изменился, но летчики знали, как выгодно улучшилась его «начинка», и поэтому поглядывали на новый истребитель с почтительным уважением. Хотя и чуточку побаивались: «А как он покажет себя в воздухе? Не доставит ли огорчений?»
Андрей словно прочитал их мысли. Он похлопал самолет по обшивке блестящего крыла и обратился к Волобуеву:
— Ну как, обуздаем конька?
— А разве кто сомневается? — Волобуев с удивлением огляделся вокруг себя и задержал взгляд на Волчке: — Как ты, Валера?
— Сомневался — завалил бы на зачетах.
— Вот это ответ! — похвалил Андрей. — Но позвольте, братцы, вам посоветовать: не спешите с машиной фамильярничать. Особенно тебя касается, Валера, ты — парень-ухарь, а это в нашей работе не годится. Да и вас, Лев Сергеевич, нелишне предупредить. Осторожней с нею будьте, особенно на первых порах. Центровочка чуть назад смещена. Так что на посадке можно машину уронить на хвост. Валера, лезь в кабину, погоняю тебя по особым случаям.