Тсунаде и Шизуне согласились приглядеть за детьми, пока Ашшу решила отойти и побыть немного в одиночестве.
Даже спустя много лет в Узушио чувствовались эманации смерти. Они были такими сильными, словно жителей острова вырезали только вчера, из чего ведьма могла сделать только один вывод: Узумаки тоже баловались ритуалами, связанными с загробным миром и местным Шинигами. Это место было идеальным, чтобы снять самостоятельно навешанные на себя барьеры и ограничители. Здесь последствия будут не так разрушительны, и восстановится ведьма быстрее. Пора вернуть себе все эмоции и начать восстанавливать самоконтроль с помощью силы воли, а не магии… Тем более имелась у ведьмы одна просьба в великому медику.
Это было адски больно. Ашшу завывала и каталась по земле, готовая расцарапать себе лицо и выдрать волосы, только чтобы эта боль, захлестнувшая её, пропала. Все приглушенные, запечатанные, отодвинутые в дальние уголки сознания чувства одним сокрушительным потоком нахлынули на отвыкшую от такой эмоциональности ведьму, и она была готова расшибить себе голову о камни, если это не прекратится. Только эманации смерти дарили успокоение и немного притупляли боль. От снятия всех блокировок было несколько видимых плюсов: ничего более не могло сдерживать силы ведьмы, кроме чакры, исчез риск срыва, а еще она поглотила большую часть негатива этого острова и теперь он может снова зазеленеть и отойти во власть природы, отпуская призраков ужасающего прошлого. Только теперь Ашшу придется учиться заново контролировать эмоции, но посмотрев на кунай, на котором она выцарапала руны, ведьма не сомневалась в том, что справится. Когда эмоции начнут брать верх, она может просто царапнуть себя заговоренным оружием, чтобы тут же остудить пыл. Не самое лучшее решение, но как возможное спасение очень даже подходит. Боль отрезвляет, а боль от заговоренного железа и вовсе высасывает всё без остатка.
Вернулась к остальным Ашшу взъерошенная, уставшая и проголодавшаяся, но такая счастливая, по-настоящему искренняя. Это счастье передалось и её подопечным, которые даже поинтересовались о причинах хорошего настроения сенсея. Она, не особо вдаваясь в подробности, рассказала кое-что и сообщила, что в будущем всё будет хорошо. А девочек Узумаки успокоила тем, что совсем скоро природа вновь вернет свою власть над островом, и земля их предков больше не будет безжизненными руинами, являющимися памятниками падению клана и деревни. Таюю и Карин такой ответ успокоил и удовлетворил.
На ночлег обустраивались в старом доме, который сохранился лучше остальных, хотя о причинах подобного можно было только гадать. Тсунаде немного разбиралась в фуиндзцу, а Таюя и Карин были Узумаки по крови, потому удалось найти кое-какие совсем мелкие тайники, с подробными тренировками по освоению фуиндзюцу и парочкой клановых секретов. Сенджу-химе, понимающая, что во время беременности ей все равно будет особо нечем заняться, предложила девочка обучение фуиндзюцу. Они согласились, потому что это наследство клана, а Ашшу запретила Карин бросать стезю шиноби окончательно. Красноволосые демоны почти идеально могли сочетать магию и чакру, потому отказываться от одного ради другого для Карин было бы глупо. Это Хьюга не могла колдовать из-за сопротивления чакры…
- Ты что-то хотела? - Зевнула Тсунаде, уже собирающаяся укладываться на травяной матрац, сплетенный Кидомару и другими детьми, кроме Узумаки, бегающих сегодня вместе с легендарной неудачницей в поисках тайников. Ведьма серьезно кивнула в ответ и поманила женщину за собой. Заинтригованная Сенджу-химе молча отправилась следом. Они пришли на берег, который заливал тусклый лунный свет.
- Мне очень нужно, чтобы вы выжгли в моем теле все каналы чакры. Ведь можно сделать так, чтобы очаг чакры угас, а каналы атрофировались? - Поинтересовалась Хьюга, серьезно смотря на нахмурившуюся Тсунаде.
- Да, подобное можно провернуть, но зачем тебе это? - Это было очень рискованное предприятие, но возможное. Калечить куда легче, чем лечить, но раньше Сенджу-химе не доводилось возможности работать с кейракурей в таком плане. Выжигать, а не лечить… просьба была такой же странной, как и сама ведьма. Ашшу чуть улыбнулась, решив, что с этой женщиной она может быть откровенной если не предельно, то близко к этому.
- Чакра в моем теле мешает мне заниматься магией. Магическая энергия несовместима с чакрой. Карин легче, Узумаки словно рождены для совмещения этих двух энергий, по крайней мере сопротивления у них минимальное. А я не Узумаки, мне чакра слишком мешает. - Призналась Бесцветная, глубоко вдохнув прохладный ночной воздух, наполненный запахом моря. Тсунаде тоже вздохнула, покачав головой. Никто и не обещал, что с этими детьми и конкретно с этой ведьмой будет легко, но… у Тсунаде чесались руки попробовать. Давно её мастерству не делали таких серьезных вызовов, тем более тут не надо возиться с кровью, которой она так отчаянно стала бояться.
- Завтра с Карин и Таюей мы хотим еще пройтись по деревне, может найдется еще пара заброшенных тайников, а послезавтра отправимся в страну Чая. Через два месяца туда прибудет отец моего будущего ребенка, а за время до этого прибытия я вполне смогу помочь тебе с твоей проблемой. - Предложила уже всё распланировавшая Сенджу-химе, но тут же серьезно посмотрела в дымчатые глаза девочки. - Но ты уверена? Обратного пути не будет, если ты согласишься на эту операцию, то навсегда утратишь шанс стать шиноби.
- Ничего страшного, Тсунаде-сан. Я ведьма, а не шиноби и мне это очень даже по душе. Я расстанусь с чакрой без сожалений. - И столько уверенности и искренности было в словах пепельноволосой девочки, что Сенджу-химе с тяжелым вздохом поверила ей. И согласилась провести эту операцию.
На следующий день внучка Первого Хокаге и Узумаки Мито, вместе с двумя потомками Узумаки, нашла еще один тайник с каким-то артефактом и свитком-инструкцией по изготовлению и эксплуатации. Оставив найденное до лучших времен, Тсунаде согласилась с предложением Ашшу выдвигаться немедленно: ожидался скорый прилив, а в таком случае им придется перебираться на берег страны Огня вплавь, что из-за водоворотов представляется весьма трудным и рискованным предприятием. Потому, даже не уничтожая следы своего пребывания, похватав небогатые пожитки, группа выдвинулась в страну Чая.
- Ты какая-то взбудораженная… - Пробормотала Тсунаде, озадаченно смотря на дерганную и явно слишком перевозбужденную пепельноволосую ведьму. Её эмоции сменяли друг друга с ужасающей скоростью. Казалось, что Ашшу сейчас разорвет от всего этого. Эта болезненная оживленность Хьюги напрягала и вызывала беспокойство у всех.
- Последствия возвращения эмоций. - Отмахнулась ведьма и, тяжело вздохнув, достала заговоренный кунай, порезав им ладонь. Никаких видимых повреждений не появилось, но зато девочка резко успокоилась. Лихорадочный блеск пропал из её дымчатых глаз без зрачка. Сенджу-химе покачала головой, понимая, что магия еще ни раз преподнесет ей какие-нибудь удивительные сюрпризы. Заинтересованная Карин спросила про эмоции и кунай, а усмехнувшаяся Ашшу охотно начала расписывать ученицы все нюансы, плюсы и минусы подобного, опуская лишь то, как создавать барьеры психологического типа и как создавать артефакты, так же влияющие на психику. Узумаки не была в обиде, понимая, что ей еще рано знать технологию создания подобных вещей, да и её успокаивало то, что при изучении фуиндзюцу она тоже сможет создавать артефакты, пусть не такие волшебные. “Всему своё время, наберись терпения. Это первое, чему должна научиться каждая уважающая себя ведьма” - сказала Ашшу и поспешила сама последовать своему совету. Проявившиеся и усиленные долгим игнорированием эмоции доставляли много проблем. Хьюга могла разозлиться из-за любой мелочи, рассмеяться из-за любой глупости, расплакаться по любой причине… Если бы не её волшебный кунай, то, цитируя Сакона: “хоть вешайся”. Ведьма, когда приходила в себя, усмехалась, мстительно думая о том, что это у Таюи и Карин еще не пришли те дни, с появлением которых в жизни девочки, та уже может называться девушкой. “Еще посмотрим, как вы тогда запоете,” - злорадство и мстительность тоже были побочными эффектами вернувшихся чувств.