Он не был фанатом светских условностей.
Оливер стоял рядом со своей матерью, с собственными младшими братом и сестрой. Он улыбнулся мне. Я никогда не был дома у Оливера. Он меня приглашал, но я всегда находил предлоги, чтобы не идти. Ковски жили в хорошем кирпичном доме с хорошим двором, отдельно стоящим гаражом и бассейном за домом. Там было чисто. Возможно, и пахло тоже чистотой. Мысль о том, чтобы пойти к ним домой, ужасала.
– Пожалуйста, позволь нам сделать это для тебя, – продолжала миссис Ковски. – С детьми всё будет отлично. Уверена, у тебя много мыслей, и это совсем не проблема. Мальчики могут поспать в комнате Оливера, а твоя Кей поспит с моей Мэри. У нас есть запасные пижамы и всё остальное, что им может понадобиться.
– Ну, думаю, это было бы неплохо, если вы не против, – ответил папа.
– Завтра мы привезём их домой, – сказала она. – Почему бы тебе не приехать хотя бы к нам на ужин?
– Ну, это очень мило с твоей стороны, но не думаю, что я в настроении.
– Твоя Тереза была милой женщиной. Мне очень жаль, что всё так произошло. Должно быть, ты опустошён.
Папа ничего не сказал.
– Джордж, ты едешь? – спросила миссис Ковски, глядя на моего брата Джорджа.
– Думаю, я лучше тоже поеду домой, – сказал Джордж. – Мне рано вставать на работу.
– Тогда мы завтра привезём домой Си-Си и детей. Не переживайте. Уверена, они не доставят никаких проблем, а нам просто хотелось как-нибудь вам помочь в такое время.
Что-то в моём желудке затрепетало от осознания, что я проведу ночь в доме Оливера. В его спальне. Хоть мама и умерла, и мы только что были на её похоронной мессе, я был взволнован. Конечно, я чувствовал себя виноватым, но, чёрт побери.
Мы попрощались с папой и Джорджем и сели в универсал семьи Ковски. Это была новейшая модель, с электрическими стеклоподъёмниками и всем остальным. Кей села посередине, в то время как мы с Оливером вжались на заднее сидение. Его младшая сестра Мэри и младший брат Эдвард сели в самом конце.
Я так нервничал за ужином, что едва мог есть.
– Тебе не нравится, Си-Си? – спросил Чарли.
– Наверное, я не особо голоден.
Правда состояла в том, что, сидя рядом с Оливером, я так нервничал, что было тяжело дышать.
Оливер повернулся и с сочувствием мне улыбнулся.
– В Африке дети умирают от голода, Си-Си, – сказал Чарли. – Не трать эту еду. Мама бы надрала тебе зад.
– Я попрошу её сохранить.
– Не переживай об этом, – с добротой сказала миссис Ковски.
– Джорджи сказал, что мама отправилась к Джон-Джону, – сообщил мне Чарли. – Я устал говорить Джорджи, что это чушь, потому что Джон-Джон умер, умер, умер, и я не хочу, чтобы мама умерла, умерла, умерла. Нет, сэр! Мама надо мной шутит, а это значит, шутит над Чарли. Я знаю, я глупый, но это просто зло.
Миссис Ковски улыбнулась от этого монолога.
Мистер Ковски, сидя во главе стола, слегка нахмурился, поправил свои тяжёлые очки, которые всё съезжали по его носу вниз.
– У меня не всё в порядке с головой, – продолжал Чарли. – Папа говорит, что я как яйца у коровы.
– О Господи, – воскликнула миссис Ковски.
– Папа говорит, что я первоклассный тормоз.
– Чарли, не говори так, – пожурил я.
– Когда я родился, Господь ударил меня тупой палкой. Так говорит папа.
– Твой папа никогда бы этого не сказал, дорогой, – парировала миссис Ковски.
– Папа говорит, что это как бросать деньги на ветер.
– Чарли, пожалуйста, веди себя нормально, – сказал я, кладя ладонь на его руку. – Мы гости в чужом доме. Пусть говорят они.
– Он не мешает, – сказал мистер Ковски.
– Я буду хорошо себя вести, – сказал Чарли, кивая, будто соглашаясь с этой мыслью. – Не буду ругаться и ничего такого, Си-Си. Не буду говорить «дерьмо» или «проклятье» или...
– Чарли! – я произнёс это слишком громко.
– Я просто говорю, – ответил он обиженным голосом. – Я буду хорошим, хорошим, хорошим.
– Я знаю, что будешь.
– Я не буду ругаться, Си-Си.
– Я знаю, что не будешь.
– Господь и дева Мария не любят, когда ругаешься. Нет, сэр! Не ругаться! Не пройдёт! Нет, нет, нет! Господу не нравится, когда ты говоришь «дерьмо», «проклятье», «чёрт» и...
– Чарли, прекрати! – рявкнул я.
Он вдруг замолчал. Опустил глаза и совершенно замер.
– Прости, Чарли, – сказал я, гладя его по спине. – Я не хотел злиться. Но, пожалуйста, не ругайся в чужом доме. Ты умеешь быть хорошим мальчиком. Я знаю, что умеешь.
– Си-Си злится на Чарли, – тихо пожаловался он, его нижняя губа дрожала.