Выбрать главу

Или так я думал.

Я думал о том, каково быть дома в кровати с Вуди Вудом, но эта мысль никак не помогла мне чувствовать себя лучше. Скорее я почувствовал себя глупо из-за любви к глупому музыканту, который никогда не узнает обо мне и никогда не захочет узнать.

Когда я похромал через Стейт-стрит, в квартале от меня появилась полицейская патрульная машина, повернула в мою сторону, и внезапно засветилась сирена, будто я был преступником. Я поспешил как можно быстрее перейти дорогу, но машина остановилась на обочине прямо рядом со мной, и вышел офицер. Я услышал, как он говорит в рацию. Что-то о белом мужчине на Стейт-стрит.

Я отвернулся спиной и продолжил идти, притворяясь, что не заметил.

Вот таким я был дураком.

– Сынок? – произнёс офицер.

Я продолжал идти.

Позади меня слышались шаги по тротуару, пока офицер шёл за мной.

– Мне нужно, чтобы ты остановился, сынок, – сказал мужчина.

Я остановился, опустил голову, глядя в землю, хотелось снова расплакаться.

– Ты один из мальчишек Эрла Худа, так? – спросил мужчина, обходя вокруг, чтобы встать передо мной.

Я не ответил.

– Сынок, что ты делаешь так поздно ночью?

Я не мог придумать, как ответить, не мог заставить себя посмотреть на него.

– Тебя подвезти? – спросил он, подходя ближе.

Я смотрел на его блестящие, чёрные кожаные туфли, ничего не говоря.

– С тобой всё в порядке?

Я дрожал, желая, чтобы он ушёл.

– Ты тот мальчик, который провалился под лёд, да? Твой папа сидит в камере в округе. Почему ты не дома?

– Я иду домой, – сказал я.

– Ты принимаешь наркотики?

Я покачал головой.

– Сынок, мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня.

Я поднял глаза, посмотрел на него. Он был молодым мужчиной, двадцати с мелочью лет, чисто выбритый, одетый с иголочки. Напоминал мне военного.

– Мне нужно знать, что ты делаешь на улице так поздно ночью. Тебя зовут Сайрус, да?

Я пожал плечами.

– В участке на доске для объявлений есть ваша фотография. Мы должны присматривать за…

– Я не сделал ничего плохого.

– Я не говорил, что ты сделал что-то плохое. Мы должны присматривать за вами.

– Мы не преступники.

– Ты свидетель в уголовном расследовании, и ещё ты вовлечён в ситуацию с домашним насилием. Мы должны присматривать за тобой. Ты дрожишь. Может, пойдём сядем в мою машину, чтобы ты согрелся?

– Отстаньте от меня.

– Боюсь, я не могу этого сделать, сынок.

– Может, пойдёшь нахрен, тупая свинья?

– Не нужно так говорить. Давай я подвезу тебя домой? Где ты живёшь?

– На Элм.

– Твой отец Дэниел Ковски, да?

– Он мне не отец!

– Он твой приёмный отец. Давай я отвезу тебя домой?

– Может, вы просто отстанете от меня к чёртовой матери?

– Я не могу этого сделать, сынок.

– Я тебе не чёртов сынок!

Он положил руку на мой локоть, намереваясь развернуть меня и направить к своей машине. Я устоял. Не знал почему. Разве было бы так плохо поехать домой? Но... Я был зол. В ярости. И напуган. И чувствовал себя безрассудно.

– Отстаньте от меня, – сказал я, пытаясь прохромать мимо него и пойти своей дорогой.

– Я не могу этого сделать, Сайрус, – сказал он, идя за мной.

Он схватил меня за руку, заставляя остановиться.

– Мне нужно, чтобы ты пошёл со мной, – сказал он, теперь из его голоса исчезла вежливость. – Мы можем сделать это тяжёлым путём или лёгким, но ты пойдёшь со мной. Можешь сесть в машину, и я отвезу тебя домой, или я вызову подкрепление, и мы отвезём тебя в участок и раздуем из этого большое дело. Решать тебе.

Я снова расплакался. Я сморгнул слёзы, смущаясь, стыдясь своей слабости. Я никогда не разговаривал так неуважительно со взрослым, а тем более с офицером полиции. Я не мог ничего поделать. Слова просто срывались с моих губ по собственной воле. Мир кружился уже быстрее и быстрее, и я чувствовал замешательство, дезориентацию, кусочки моей жизни летали вокруг, выходя из-под контроля.

Так что я стоял на месте и плакал, и на ужасное мгновение подумал, что меня может стошнить.

– Пожалуйста, сынок, – мягко произнёс он.

– Я не могу, – сказал я.

– Что ты не можешь?

– Я не хочу быть здесь.

Он не понимал, о чём я.

– Давай отвезём тебя домой.