– Я не хочу туда ехать, – довольно честно сказал я.
– Дома какие-то проблемы?
– Там хорошо. Все такие милые. Такие идеальные. Всё так чёртовски отлично, и так чертовски мило и чертовски идеально. Мне там не место.
– Уверен, они очень переживают за тебя и думают, где ты.
– Они даже не знают, что я ушёл.
– Давай усадим тебя в машину.
– Почему вы не можете отстать от меня?
– Моя работа защищать и служить.
– От чего вы меня защищаете?
– Иногда моя работа – защищать людей от самих себя. Ты странно себя ведёшь. Неразумно. Ты будто под наркотиками. Ты несговорчивый. Я пытался не делать поспешных выводов, но ты не облегчаешь задачу.
Он потянулся за своей рацией.
– Не вызывайте никого, – умолял я.
– Ты будешь сотрудничать?
Я ничего не сказал. Я повернулся в сторону его машины, пошёл к ней, позволяя ему открыть дверь с пассажирской стороны, позволяя ему помочь мне сесть. Он положил мой костыль на заднее сидение, подошёл к водительской стороне и сел рядом со мной.
– Хочешь рассказать мне, что происходит?
– Я не под наркотиками, – сказал я. – Я принимаю обезболивающее. Этот чёртов ублюдок Рикки Прист недавно поставил мне подножку, и я упал на левую ногу, в которой трещина. И в обеих моих лодыжках трещины. Не то чтобы вас это волновало.
– Меня это волнует.
– Ага. Конечно!
– Правда.
– Это всё равно не ваше дело.
– Ты не любишь просить о помощи, – сказал он. Это было заявление, а не вопрос.
– Мне не нужна ваша помощь.
– Моя работа – помогать, парень. Хочешь рассказать мне, что происходит?
– Будто вас это волнует.
– Может и волнует. Разве не твой младший брат...?
– Подрался с отцом? – произнёс я, заполняя пустоту. – Оказался избитым до смерти, когда я отвернулся и сбежал, как чёртов трус? Да. Это обо мне.
– Должно быть, ты был очень маленьким.
– Я жалею, что в тот день он не убил меня вместо Джон-Джона.
– Ты это не серьёзно.
Внезапно на полицейской волне радио появился диспетчер с оповещением о пропаже ребёнка.
– Это они о тебе поют, парень, – сказал мужчина, беря микрофон своего радио и отзываясь.
Глава 25. Чем ты думал?
– Я тебя не понимаю, – сказала миссис Ковски после того, как полиция ушла, и мне пришлось столкнуться с ней одному. – Подожди, пока домой придёт твой отец! – добавила она.
– Он мне не отец!
– Не смей со мной огрызаться, молодой человек. Сиди здесь, в этом кресле, пока мистер Ковски не вернётся и не разберётся с тобой. Ты меня понимаешь? Уверена, я не знаю, что мы сделали, чтобы это заслужить.
Мистер Ковски и Оливер поехали искать меня на машине, ещё не зная, что я нашёлся. Видимо, миссис Ковски проснулась, проверила нас и обнаружила мою кровать пустой.
– Мы приняли тебя в свой дом, – сказала она, поворачиваясь сердито посмотреть на меня. – Чем ты думал? Так ты намерен отплатить за нашу доброту к тебе? Упорхнув посреди ночи? Не сказав никому, куда ты идёшь? Проявив неуважение ко мне и моему мужу, к этому дому? Так ты намерен себя вести, Сайрус? Я этого не потерплю. Ты меня понимаешь? Я не потерплю такого в своём доме!
Она ходила из стороны в сторону передо мной. Я не мог сказать, сердится ли она на меня, или ей стыдно, что полицейский привёл её приёмного сына домой посреди ночи.
– Подожди, пока домой придёт твой отец, – снова объявила она, указывая на меня дрожащим пальцем. – Ты...
Её прервал внезапный звонок телефона.
Она поспешила к нему.
Это был её муж.
Через пять минут мистер Ковски и Оливер вошли в дверь, с ошеломлённым видом.
– Тебе нужно поговорить с этим юношей, – сказала миссис Ковски своему мужу, указывая на меня пальцем. – Ты должен дать ему понять, что такое поведение неприемлемо. Никто из моих детей не будет таскаться посреди ночи по улицам и заниматься бог знает чем. Я этого не потерплю.
Мистер Ковски поднял руку. Он ничего ей не сказал, не показал ни злости, ни раздражения. Просто поднял руку в манере, которая предполагала, что ей лучше помолчать.
– Я оставлю тебя с этим разобраться, – сказала она, разворачиваясь и уходя в свою спальню.
– Сынок, иди в кровать, – сказал мистер Ковски Оливеру.
Оливер бросил на меня обеспокоенный взгляд, проходя мимо.
Мистер Ковски указал пальцем на коридор, который вёл к моей спальне. Я поднялся на ноги, пошел по коридору. Он прошёл за мной в комнату и закрыл дверь.
«Теперь я нарвался», – подумал я, становясь ближе к комоду, опираясь на него для поддержки.