- Отлично, - сказал Хейдел, загоняя обойму обратно в рукоятку. Он не мог сдержаться, и его губы расползлись при мысли о предстоящем представлении, но движения его были так же четки, а нервы холодны как лед.
Пятеро откинулись на спинки своих кресел.
- Теперь, Михэн, - сказал он человеку, сидящему напротив него, - могу ли я попросить вас отодвинуться немного левее, так, чтобы напротив меня было пустое пространство?
- Что? - спросил Михэн. - О, конечно.
Под легкий шумок восхищения при виде всех этих торжественных приготовлений он торопливо отодвинул свое кресло влево.
- Вот так, - оказал Хейдел. - Правда, пока все это, может быть, выглядит довольно глупо. Но клянусь вам, через несколько минут, когда я выясню, кто из нас марсианский шпион, все будет выглядеть совсем по-другому! - Его громовой голос теперь заполнял всю комнату, и он с грохотом положил перед собой пистолет.
Наступило гробовое молчание, и Хейдел снова улыбнулся.
- Отлично. Теперь я могу приступить к объяснениям. Несколько дней назад скончался доктор Кигли, шеф нашего исследовательского отдела. Но в канун своей смерти он сделал одно весьма примечательное открытие. Как вы знаете, поскольку марсиане по своим физическим параметрам ничем не отличаются от землян, не было никакой возможности точно идентифицировать их. До тех пор, пока доктор Кигли не сделал своего открытия. - Хейдел снова обвел взглядом сидевших перед ним. - И вот как это произошло, - продолжал он. - Доктор Кигли...
Он замолчал и с деланным изумлением развел руками:
- Прошу прощения, джентльмены. Мы так и не попробовали нашего вина. Отличный портвейн. Солидной выдержки, уверяю вас. Выпьем? - он поднял свой стакан.
Язычки пламени колыхнулись на остальных пяти стаканах.
- Я пью за то, чтобы мы разоблачили этого сукиного сына, что сидит среди нас! - Хейдел залпом опустошил полстакана.
Пятеро стаканов звякнули и заняли свои места на столе. Снова наступило молчание ожидания.
- Возвращаюсь к началу, - сказал Хейдел, с удовольствием прислушиваясь к звуку собственного голоса. - Доктор Кигли в процессе вскрытия останков какого-то марсианина сделал удивительное открытие...
- Прошу прощения, - сказал Форбс. - Вы говорите "вскрытия"?
- Да, - сказал Хейдел. - Мы иногда прибегаем к нему. Конечно, это не разрешено, - он подмигнул, - но вы понимаете, что порой без мелких нарушений не обойтись.
- Понимаю, - сказал Форбс. - Просто я не знал об этом.
- Теперь вы знаете, - сказал Хейдел, внимательно глядя на Форбса. - Так или иначе, а в ходе работы доктор Кигли изобрел предохранительный раствор, который он применял в тех случаях, когда надо было продлить срок исследований без опасности, что ткани начнут разлагаться. Раствор вводился в кровяное русло и...
- Я снова прошу прощения, сэр, - сказал Форбс. - Вы говорите, в кровяное русло?
- Да, - кивнул Хейдел. - Но это должно быть сделано перед тем, как труп станет трупом, не так ли?
- Так я и думал, - сказал Форбс, откидываясь на спинку кресла. - В противном случае, чтобы вскрыть этого сукиного сына, его придется сначала убить...
Пальцы Хейдела легли на рукоятку пистолета.
- Форбс, мне не нравятся такие разговоры.
- Примите мои глубочайшие извинения, сэр.
- Продолжим, - помолчав, наконец сказал Хейдел. - Доктор Кигли впрыснул свой раствор и... Словом, когда он вернулся в лабораторию, была уже поздняя ночь. В лаборатории было темно как в яме...
Я стараюсь обрисовать картину для вас, джентльмены, - и труп по-прежнему лежал распластанный на столе, Но прежде чем доктор Кигли включил свет, он увидел, что глаза мертвого марсианина светятся в темноте, как раскаленные угли.
- Какой ужас, - сказал Садлер, передернувшись.
- Как привидение, - сказал Кларк.
- Самое важное, - мягко сказал Хейдел, - что доктору Кигли наконец удалось выяснить, в чем заключается разница между марсианином и жителем Земли. Эта разница кроется в глазах. Раствор вступает в химическую реакцию, и когда это происходит, глаза марсианина начинают светиться в темноте, Не буду детализировать, что удалось выяснить доктору Кигли, когда он вскрыл глазное яблоко марсианина. Достаточно сказать, что в нем у марсианина имеется элемент, отличающийся от наших. По крайней мере, я хотел бы надеяться, его нет у нас пятерых.
Закончив, он позволил себе снова улыбнуться. Сообщение попало в самую точку и произвело нужный эффект.
- Тем не менее, - продолжал он, - среди нас есть шестой, о котором и идет речь. Муха в супе. И через несколько секунд я собираюсь вышвырнуть эту муху. - Он приподнял пистолет над столом. - Как я уже говорил вам, джентльмены, я исключительно свободно владею этим оружием. Иными словами, я бью наповал. И собираюсь продемонстрировать вам свое умение:
Он переводил взгляд с лица на лицо.
- Обратите внимание, что, когда мистер Михэн передвинулся, я освободил себе свободное пространство напротив. И я не думаю, что небольшое количество свинца в стенах основательно испортит их. Как вы думаете, Форбс?
- Я тоже так думаю, сэр, - еле слышно сказал Форбс.
- Отлично. Потому что я собираюсь тушить свечи, стоящие в центре стола, последовательно отстреливая фитили. Вы следите за моей мыслью, джентльмены? Локк? Садлер? Михэн?
Все кивнули.
- Тогда, может быть, вы уже поняли, что я хочу сказать. Когда потухнет последняя свеча, мы окажемся в темноте. И тогда, я уверен, мы обнаружим марсианскую крысу. Потому что, - Хейдел наслаждался своей речью, - к вину, которое мы пили, я позволил себе сделать небольшую добавку раствора доктора Кигли. Безвкусного и безвредного. Для всех, кроме, естественно, одного человека в этой комнате.
Хейдел поднял пистолет.
- Прими, господи, душу этого мерзавца, ибо, как вы помните, в магазине у меня пять пуль. Четыре для свечей и одна, чтобы вышибить мозги того сукиного сына, чьи глаза зажгутся, когда потухнет последняя свеча.
Наступило мертвое молчание, и только язычки четырех свечей чуть колебались в неподвижном воздухе.
- Я думаю, - сказал Хейдел, смакуя, - что мы можем позволить себе последний тост, прежде чем приступим. - Он поднял свой бокал. - Пусть тот, кому предназначена пятая пуля, отправится прямо в ад. В буквальном смысле, джентльмены, - расхохотался он.
- Выпьем!
Стаканы были осушены до дна и поставлены на стол.
- Следите внимательно, - сказал Хейдел и поднял пистолет. Он прицелился в первую свечу. Спусковой крючок дрогнул под его пальцем, и комнату потряс грохот выстрела.
- Первая, - сказал Хейдел.
Он снова прицелился. Выстрел.
- Вторая, - сказал он. - Неплохо, а?
- О, да, - сказал Садлер.
- Отлично, - сказал Форбс.
- Еще одна, - сказал Хейдел. Раздался третий выстрел.
- Итак, - сказал он, переводя дуло к последней свече, - вот мы и подходим к финалу, не так ли, джентльмены? И боюсь, как только она потухнет, один из нас тут же получит пулю между своих горящих глаз. Готовы?
Он прищурил глаз и прицелился. Он нажал курок, по комнате прокатилось эхо, и наступила непроглядная темнота. Хейдел застыл с пистолетом над столом.
Молчание.
- Ну, - наконец сказал Форбс. - Вот и все. Вы удивлены, не правда ли?
Хейдел качнул в руке пистолет, чувствуя, что его ладонь, охватившая черную рукоятку, становится мокрой. На него смотрели пять пар горящих, как раскаленные угли, глаз.
- Могу себе представить, как он потрясен, - сказал Форбс. - Разоблачить сразу всех!..
Хейдел облизал губы.
- Как? Как вы смогли?..
Форбс оставался неподвижен.
- Проще простого, знаете ли. Подменить человека в ракете, что возвращается на Землю с колонистами. Изучать. Наблюдать. Учиться. Кое-где подменить изображение. Подделать документы и все такое прочее. Контакты между нами и Землей не так уж и прочны, вы же знаете. Словом, не так трудно.
- С одним из вас я разделаюсь, - сказал Хейдел, продолжая сжимать пистолет.