Резко сев на кровати, Ася почувствовала неистовое головокружение. Картинка перед глазами, словно карусель, завертелась, а ком желчи тут же подкатил к горлу. Невероятная слабость ощущалась во всем теле. Кончики пальцев покалывало, голова раскалывалась, а ноги тянуло так, словно девушка пробежала марафон.
Вспомнить, что случилось, было тяжело. Если вообще реально. Какие-то странные расплывчатые картинки мелькали перед глазами, словно Ася пыталась выудить из памяти давно забытый детский сон. Они все никак не хотели складываться воедино.
Подозрительная тишина напрягала. Ася недоверчиво осмотрела комнату. Это была чья-то спальня. Плотные коричневые портьеры растянулись по стене, окуная комнату в полумрак. Напротив двуспальной широкой кровати, оказавшейся почти в центре комнаты, стояла черно-коричневая мебельная стенка, почти пустая. Да и сама по себе комната выглядела немного безжизненно. Справа от кровати расположился угловой шкаф-купе, в зеркале которого Ася увидела собственное отражение и чуть не вскрикнула от ужаса.
Девушка поднялась с кровати и на цыпочках, подозрительно поглядывая на закрытую дверь подле шкафа, подошла к зеркалу. Она с отвращением осмотрела спутанные в ком волосы, опухшие глаза, синяки под ними, похожие скорее на два Байкала. Бледные, почти белые губы, все потрескались и покрылись коркой запекшейся крови. Ася невольно прикоснулась к щекам пальцами и заметила свои обломанные под корень ногти.
Вдруг внимание девушки привлекла черная толстовка с логотипом какой-то рок-группы, о которой она даже не слышала. Ася с подозрением осмотрела себя с ног до головы. Чужая кофта, чужие штаны, носки… Нижнее белье тоже, кажется, было не ее.
«Господи…» — ошарашенно подумала Ася. — «Где я? Что произошло? И чья это одежда?»
Выходить из комнаты было до ужаса страшно. Ася даже представить не могла, кто окажется за дверью. Друзья или враги? Паша или Зайчики из «Пути»?
— Паша… — сорвалось вдруг с губ. Его голос вновь прозвучал в голове.
Ася не могла это объяснить, но ей казалось, будто они виделись совсем недавно. Или она просто слышала его… А слышала ли вообще? Странное чувство дежавю поселилось в груди, и усиливалось все сильнее, стоило Асе потянуть за ниточку воспоминаний.
Наконец, Ася начала вспоминать, как вечером пошла в душ, как услышала чужие голоса, как схватила арматуру… С каждым новым воспоминанием грудь сдавливало все сильнее.
Попытка отвлечь Зайчиков, побег в одном полотенце, чужие руки на шее… Предупреждение. Точно!
«Передай своим друзьям сообщение. Пусть прекращают эти игры. Иначе в следующий раз так просто ты не отделаешься».
— У нас больше нет доказательств…
Ася не заметила, как оказалась сидящей на полу, прижавшись спиной к кровати. Девушка в порыве отчаяния схватилась за голову и тут же с шипением ее отпустила — на затылке заныла огромная шишка. Ася вспомнила все. И леденящий тело холод, и всепоглощающий страх, и ласковые объятия смертельного сна.
Это все казалось нереальным. Розыгрышем воображения. Затянувшимся сном. Это просто не могло быть правдой. Все не могло сложиться так плохо. Их план… Он должен был уже осуществиться. Они с ребятами должны были проделать дыру в стене «Истинного пути» и спасти всех: маму, Аллу, Пашу. Сейчас должны были идти титры к их истории.
Но доказательств больше нет, план развалился, так и не начавшись, все оборудование уничтожено, а «Путь» продолжает угрожающей тенью возвышаться над Асиной жизнью и хохотать, хохотать, хохотать…
От бессилия Ася заплакала. И без того опухшая голова запульсировала. Ася никогда не испытывала такого отчаяния, как сейчас. Ей казалось, что вся ее жизнь в одночасье разрушилась. Что пришел конец не только их плану, но и всему существованию девушки. Победа была так близко, история подходила к своему логическому завершению, а в голове уже рождались мысли о том, что делать дальше, без «Пути». Ася мечтала. Мечтала о том, что скажет маме, как увидит Пашу и наконец обнимет его, как ее настоящая жизнь вновь продолжится.
И вдруг все ее мечты одним лишь ударом в затылок уничтожили. Растоптали и смешали с грязью. Напомнили Асе, что ее жизнь теперь зависит совсем не от нее. Что ее история больше ей не принадлежит.
Девушке хотелось лишь сжаться в комок и исчезнуть. Перестать это чувствовать. Слезы водопадом стекали по щекам, совершенно не поддаваясь контролю. В груди словно сорвало какой-то рычаг, сдерживавший всю накопленную внутри боль, весь страх. Эмоции бурным неконтролируемым потоком выходили наружу, опустошая истерзанную душу.