— Я скажу тебе обо всем, что важно, — ответил Паша, крепче сжимая руль в руках. Он не сказал «Нет», но почему-то и согласия в его тоне Ася не услышала.
Через полчаса Ася вернулась в свою комнату. На этот раз соседка действительно спала (или просто не стала докапываться лишний раз), и девушка смогла отдохнуть лишние несколько часов. Совсем скоро прозвенел будильник, оповещая о начале очередного дня сурка. Голубое небо, окрашенное розово-оранжевыми сполохами солнца, только-только посветлело. И вместе с ним проснулся весь «Истинный путь».
Началось утреннее собрание. Перед глазами замелькали темно-красные бархатные накидки. Очередная речь Отца не заставила себя долго ждать. Зал наполнился его уверенным властным голосом, приковывающим внимание. Вновь к обсуждению поднимались важные общественные темы, смешанные с долей религии.
— …и вера заставляла их отступать. Вера внушала им, что не сражением определяется победитель, а тем, что сам враг признал себя побежденным. Они осуждают, потому что не понимают. И из их невежества исходит мрак. А мы и дальше будем жить и любить. Да благослови вас Великий!
— Да благослови вас Великий!
Купольный бело-золотой зал разразился голосами и смехом. Люди, объятые алыми плащами, поснимали капюшоны и начали объединяться в небольшие группки. Они общались как старые знакомые, случайно встретившиеся на улице. На их лицах сияли добродушные улыбки, а в руках блестели хрустальные бокалы. Ася мелькала между рядами, словно призрак. Она не пользовалась популярностью у послушников, и мало кто стремился завязать с ней разговор. Поэтому обычно в это короткое время после окончания собрания девушка предпочитала рассматривать ниспадающие в пол портьеры в цвет мантий послушников, длинные стальные канделябры, усеянные толстыми свечами разных размеров и, с определенного времени, бокалы из хрусталя, что теперь отливали кровью, а не вином.
Ася прикидывала в голове, насколько губительно для организма то, что в себя поглощают послушники. Девушка за неделю довела себя до психически подорванного состояния, а ведь здесь есть люди, которые занимаются этим годами. Что стало с их органами, с кровью? Как у них теперь работает мозг? Одно было ясно точно — после выхода отсюда нужно срочно устроить крестовый поход по всевозможным врачам.
Когда Ася отставила пустой бокал на деревянный столик у выхода и уже собиралась покинуть зал, ее окликнули:
— Екатерина! — от этого голоса у девушки внутри все свело. Тем не менее, она обернулась к Отцу с обворожительной улыбкой на лице. Он ответил ей тем же.
— Да храни Вас Великий, Отец.
— И тебя! У меня есть новость, поговорим в кабинете?
— Конечно.
Как бы ни хотелось Асе уйти, она не могла отказать Отцу. И дело было далеко не в обаятельности старика, а в ее шатком положении. Ася четко запомнила слова Павла и сейчас старалась не выделяться и лишний раз не играть с огнем. Хотя, вряд ли здесь хоть кто-то когда-нибудь отказывал своему хозяину.
Тяжелые дубовые двери за Асей стремительно захлопнулись. Девушка уже привыкла к стоящим позади Зайчикам и перестала их замечать. Они будто сливались с местным интерьером и больше походили на мраморные статуи или восковые фигуры.
— Знаешь ли ты, какой сегодня день? — торжественно вопросил мужчина. Он, сидя в кресле, поглаживал седую бороду.
— Не уверена… — задумчиво ответила Ася. Кажется, была пятница, но вряд ли старик хотел услышать именно этот ответ.
— Третья пятница месяца, — как ни странно, сказал мужчина. На немой вопрос девушки в лице он продолжил. — В этот день проходит особенное для нас собрание.
«Боже, я не выдержу еще одно собрание», — устало подумала Ася. Кажется, смятение отразилось на ее лице, потому что Отец дополнил:
— Оно не такое официальное, как дневное или вечернее, но не менее грандиозное. Я бы сказал, на нем происходят самые важные вещи.
«Только не жертвоприношения, пожалуйста», — взмолилась Ася. Она всеми силами уверяла себя в том, что здесь такое не практикуют.
— Ты, как отступница, приглашена, Екатерина, — наконец сказал Отец. — Мужчины допускаются туда лишь с ранга младшего служителя.
— И когда будет это собрание? — поинтересовалась девушка.
— В одиннадцать вечера, — Отец постучал пальцами по столу, прикидывая, о чем нужно сообщить послушнице. — Поскольку это собрание — одна из самых важных встреч месяца, я настаиваю на твоем присутствии.
— Конечно… Я буду только рада, — очевидная ложь, но скрытая под личиной правды: Асе нужно было там быть. Не как послушнице, а как человеку, который борется с этим местом.