Однако время шло в том же темпе. Послушники вокруг продолжали жить и невольно утягивали Асю за собой. Ближе к вечеру девушка начала приходить в себя. Жгучее чувство вины никуда не ушло, но вернулся привычный рационализм. И он твердил: «Нужно продолжать искать!». Ася уже пожалела, что отказала Павлу, но не знала, стоит ли приходить к его кабинету. Получив отказ, мужчина вряд ли будет с надеждой сидеть под дверью.
Вскоре наступило время отбоя. День был бесповоротно пропущен, как и его возможности. Ася решила ничего не менять и отпустить оставшееся время. Ей требовалась передышка, хоть небольшая, на несколько секунд, но она подарила бы ей возможность все обдумать. Девушка уставилась на потолок, безмолвное согласие которого вторило всем Асиным мыслям, но быстро провалиться в омут сознания послушнице не дала соседка. Алла вдруг заговорила:
— Как прошел внеочередной выходной?
— Нормально.
— Ты приняла лекарство?
— Нет.
— А температуру меряла?
— Нет.
— А ко врачу ты вообще ходила?
— Нет…
— Так ты болеешь или что?
— Не знаю, — устало прошептала Ася, отворачиваясь лицом к стене. Последнее, что ей сейчас хотелось слышать, — осуждение. Или вообще голос соседки.
— Что с тобой? — раздраженно спросила Алла. — Не надейся, что я поверю в искренние переживания за судьбу Ксении.
— Что? — Асю передернуло после слов соседки. Она обернулась к Алле с немым вопросом на лице. «Она знает?».
— Что, «что»? — женщина громко цокнула языком, разглядывая собственные ногти. — С самого утра, как я сказала об этих идиотских слухах, ты сама не своя. Но я не собираюсь связывать твое состояние с Ксенией. И спрашиваю вновь: что с тобой?
— Отравилась, наверное, — выдохнула Ася с облегчением и вновь отвернулась к стене. У Аллы был просто невероятный талант. Она постоянно умудрялась сказать что-то такое, что своим смыслом было куда глубже, чем то, что она имела ввиду на самом деле.
Когда разговоры прекратились, а свет в комнате погас, Ася провалилась в тревожный мрачный сон. Она не различала перед глазами сновидений, но непроглядная темнота была наполнена бредом. В вязком полусне девушка металась из стороны в сторону, пыталась избавиться от наваждений, бормотала и жмурилась. Асю будто заперли в клетке наедине со своими мыслями, и они плотно окружили ее, заползая внутрь сознания. Словам не нужно принимать форму, чтобы их поняли, им достаточно просто мелькать вокруг, привлекая внимание. Вокруг Аси роились целые полчища слов и предложений. Они шептали, мычали, скулили и кричали. Их было не разобрать, но смысл был понятен интуитивно.
Когда чья-то рука коснулась Асиного лба, она закричала. Этот крик был наполнен сожалением и искренней болью. Ася хотела выразить все то, что не могла сказать словами и что весь день сдерживала внутри, но ее вой оборвался, как только девушка открыла глаза. Он оказался лишь плодом воображения.
— Ты вся горишь, — прошептал чей-то обеспокоенный голос. Ася всмотрелась в темноту и различила перед собой силуэт Павла. Он угрюмо кивнул на дверь. — Пошли.
Девушке потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя после липкого необъяснимого кошмара. Она юркнула из постели в коридор, пытаясь совладать с ватным телом. Там ее дожидался Павел. Он прислонился спиной к стене и, скрестив руки на груди, выжидающе смотрел на девушку.
— Что с тобой?
— Н-ничего, — опешив, пробормотала Ася. Она ужасно хотела поскорее вернуться в постель, а не объясняться перед кем-то в очередной раз.
— Ты мне не доверяешь? — спросил вдруг мужчина, нахмурившись.
— Доверяю, конечно.
— Тогда скажи правду.
— Паш… — Ася устало прикрыла глаза. Она не могла рассказать об этом даже ему. Такое нельзя оправдать или простить. Ася убила человека. Даже если не специально, она сделала это. И, возможно, стала не лучше Отца. Так как Павел отнесется к ней после этого?
Ася вдруг почувствовала теплые мужские руки на своих плечах. Она съежилась от покрывших ее кожу мурашек и медленно открыла глаза. Павел аккуратно привлек ее ближе и прислонил спиной к стене. Его рука поднялась к Асиному лицу и аккуратно притянула его за острый подбородок. Ася не могла сопротивляться и поддалась горячему нежному поцелую. Но ее мысли были далеки от мужских мягких губ, от теплых рук на ее талии, от терпкого аромата ванили или обеспокоенности, что почти физически исходила от Павла. Девушка вновь и вновь ощущала холод на своей спине, точно такой же, как прошлой ночью, когда Ксения толкнула ее к мраморным перилам лестницы. Перед глазами вспыхнул кровавый ореол, растекающийся по полу, и безнадежное чувство отчаяния тут же до боли сжало горло. Несколько предательских слезинок скатились по щекам Аси, и тогда Павел отстранился. В его янтарных блестящих глазах вспыхнуло смятение.