После завтрака началось уже обыденное послушание. Послушницы выстроились плотной толпой в холле в ожидании Алены, которая раздала бы всем поручения. Женщины тихо перешептывались, беспокоя властную тишину зала. Ася же отошла в сторону, рассматривая нишу под лестницей. Она выискивала в темноте крышку люка, которая по ночам отворялась для всех особых послушников и становилась вратами в неизведанное и магическое. Особые ритуалы, что проходили под железным люком, были самым сердцем «Истинного пути». И задавали тон всему, что происходило здесь под покровом ночи.
Ася усиленно думала об особом собрании, потому что оно вдруг стало не самым страшным событием в этом месте. Глаза девушки бегали по холлу, по сводам потолка, по вазам с цветами и входным дверям, но упрямо избегали лестницы и пола под ней. Сейчас на дубовом покрытии не было и следа минувшей ночи. Ни единого пятнышка, напоминавшего бы о случившемся убийстве. Но само это место становилось напоминанием. Мраморные ступени стали спусковым крючком для непрошенных воспоминаний и слишком ярких чувств. Ася старалась сдерживать предохранитель, чтобы не вернуться вновь в пучину окутывающего ее ужаса.
— Екатерина? Мы с вами так и не поговорили, — от тихого женского голоса у Аси перехватило дыхание. Она на мгновение закрыла глаза, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями. К ней подошла мама.
— Да, — сипло ответила девушка, вытягивая губы в улыбке. — Ни минуты покоя в этом месте.
— И то верно… — задумчиво вздохнула женщина, глядя на высокие входные двери. — Даже не успеваю в город выйти, не то что поговорить с кем-то.
— Вы ходите в город?
— Бывает. Точнее, бывало. Хотя Отец не очень одобряет мою сентиментальность, но у меня оставались дела из старой жизни.
«Старая жизнь… Вот что для нее я, ее работа и друзья», — Ася завела руки за спину и крепко сжала ладони в кулаки. Необычайная боль от слов матери пронзила ее грудь. В голосе женщины не было сожаления или печали, она будто отпустила все сорок пять лет своей жизни.
— Дела? — переспросила Ася, пытаясь сохранять непринужденный вид. Что бы не говорила ее мать, девушка ужасно хотела побыть рядом с ней. Хоть мельком, хоть будучи незнакомцами.
— По работе… Нужно было встретиться с коллегами, да и мой класс по мне скучал, — улыбнулась она и отвела взгляд. — Еще хотела поговорить с дочерью, но…
— Но что? — Ася едва сдержала дрожь в голосе.
— Но она не хочет меня видеть, — пожала плечами женщина. — Она не может смириться, что я примкнула к «Истинному пути».
— Она сама Вам так сказала?
— Нет, но она не хочет видеться со мной. Я звонила ей на прошлой неделе, а потом приходила к ней домой. Ее подруга сказала, что Ася на учебе. А через несколько минут мне пришло от нее сообщение, что она не хочет со мной общаться…
— Не может быть! — воскликнула Ася ошеломленно, но тут же одернула себя и постаралась сдержать шок. — В-ваша дочь так написала?
— Мне тоже было трудно в это поверить, — с грустной улыбкой ответила женщина. — Но это ее выбор.
— Может, что-то случилось? Может, Вы не так поняли? — спросила Ася, со всей силы сжимая кулаки за спиной. Она не хотела верить, что это правда. Это, должно быть, ошибка. Кто мог отправить сообщение? Кто знал, что мама Аси хотела поговорить с дочерью?
— Хотелось бы мне верить… Но у нас уже давно были проблемы, — после этих слов женщина замолчала, опомнившись. — Ой, Вы простите. Опять моя сентиментальность.
— Нет-нет, что Вы. Вам нужно выговориться, — тут же заговорила Ася, изо всех сил хватаясь с невидимую нить, связывающую ее с матерью.
— Да говорить-то особо не о чем. После смерти моего мужа наша семья развалилась, между дочерью и мной выросла непреодолимая стена. Мы стали словно чужие. Я нашла утешение здесь, а она — не знаю даже…
— Может, стоило просто поговорить? — Ася виновато потупила взгляд. Они с мамой всегда знали о своей общей проблеме, но даже не попытались разрешить ее.
— Думаете, помогло бы? Иногда мне казалось, что ей все равно. Наверное, так оно и есть, раз теперь она отказывается даже говорить со мной.
— А я думаю, что ей также тяжело, как и Вам… — неуверенно заговорила Ася, пытаясь подобрать правильные слова. — Я не могу сказать точно, но со стороны кажется, что вы обе закрылись в себе и избегаете любой возможности хоть мельком выразить свои чувства.
— Не знаю даже…
— Между вами нет стены. Вы просто не умеете разговаривать. Так, чтобы не просто слушать, а чтобы услышать друг друга.
— Вы красиво говорите, Екатерина. Но Вы не знаете меня и мою семью… — в голосе женщины послышались нотки сомнения. Она, хотя и противилась чужой критике, смутилась и задумалась над сказанным, пусть пока и неосознанно.