— А это еще более странно, — нахмурилась Ма. — Коэн?
— Что?
— Не спи. Что думаешь?
— На что ты намекаешь? — нахмурился Павел.
— Ни на что. Просто тайник в общественном месте — так себе идея.
— Труднее всего найти то, что прячут на виду, — с умным видом произнес Дас. — Признай, ты просто бесишься, что подружка Коэна наконец принесла пользу.
— Заткнись.
— Положить документы в тайник и ждать, что Ася их обнаружит — еще более странная идея, — задумчиво ответил Паша, игнорируя очередную перепалку между друзьями. И как Ася могла предположить, что между ними что-то есть?
— Как знаешь.
Да, Ма уже не злилась на Асю. Она была готова принять ее и даже подружиться, если это потребуется. Их ждала большая совместная работа, куча встреч и расследований. Нельзя было упустить ни одну зацепку или улику из-за глупой неприязни. Однако Ма четко знала, что, если Ася сделает больно Коэну или он пострадает из-за нее, — она ее уничтожит.
Глава 18: optimum medicamentum quies est
Лучшее лекарство — покой.
Массивная мраморная лестница полнилась послушниками, которые ровными рядами неспешно спускались к общему залу. Очередное вечернее собрание должно было начаться через считанные минуты. Ася с Аллой спускались в самой гуще толпы, скрыв свои лица под капюшонами. Они тихо перешептывались, стараясь не привлекать внимание Зайчиков, от цепких глаз которых не уходило ни одно лишнее движение или звук.
В зале привычно царил полумрак, нарушаемый лишь мягким отблеском свечей и теплым светом бра. Высокие окна в потолок были завешаны плотными бархатными балдахинами, тянувшимися вдоль стен мягкими навесами.
Атмосфера зала была полна домашнего уюта и спокойствия. Она располагала к себе, ласкала взор и будто притягивала в теплые объятия. Все здесь было сделано таким, чтобы заслужить доверие послушников. Чтобы сблизить их с системой, а потом манипулировать и использовать. Это была беспроигрышная тактика, и ей пользовался не только Отец, но и его приближенные. У каждого здесь были свои цели, в том числе и у советников или служителей.
Отец начал собрание с привычного благословения, а потом заговорил о силе, что необходима для противостояния с внешним миром, полным зла и опасностей.
— Люди избирают себе в наставники ту школу, тех философов, в учениях которых рассуждения соединяются с приятным и обильным красноречием. За оберткой красивых слов, громких обещаний и беспрекословной защиты люди забываются и отдаются силе, что уносит их далеко от настоящей истины. Они не привыкли слышать жесткую и беспощадную правду! Для них лучше сладкая ложь. Однако я говорю вам не то, что вы хотите услышать, а то, что вам нужно знать. Это и отличает нас от остального мира, погрязшего в грязной лжи СМИ, политиков и ученых. Они живут под куполом, а мы нашли лазейку и скоро ею воспользуемся, чтобы выбраться из вакуума обреченности!
От резкого голоса Отца, часто срывавшегося на крик, у Аси разболелась голова. Казалось, у него приготовлено еще с тысячу громких речей и рассуждений, которыми он с небывалым энтузиазмом готов делиться хоть сутками напролет. Когда Ася только познакомилась с Пашей, и ей выдалась возможность расспросить мужчину о всех тонкостях «Истинного пути», он рассказал ей немного о самой сути подобных объединений. Ася задумалась, вспоминая его слова:
— Нет, — усмехнулся мужчина, качая головой. — Раньше секты не считались априори негативным явлением. Это были философские школы или политические партии.
— Ты так много знаешь об этом, — удивилась девушка. — Это все из часовых речей Отца?
— Мне пришлось это узнать. Но эти собрания довольно безобидные.
— В плане?
— Некоторые религиозные лидеры могли сутками подряд декларировать свои речи. Они становились посланниками Бога.
— Как так можно?.. — удивилась Ася. — Целый день слушать эти бредни…
От Павла Ася много узнала о строении религиозных обществ и их порядках, но огромный пласт информации оставался такой же загадкой, какой был в день ее прихода сюда. Многое только предстояло узнать, и от мысли, какие пугающие вещи таятся в недрах «Истинного пути» Ася внутренне содрогалась. Наверняка могло быть что-то еще более ужасное, чем наркотики в пище, массовые галлюцинации или ритуальные оргии. Но даже представить это было страшно. Некоторые секты практиковали педофилию, насилие и террор. Другие — самоубийства. Чего только стоила история о том, как в семьдесят восьмом году прошлого столетия целая община совершила массовое самоубийство. Девятьсот девять человек, в числе которых было около двухсот детей. Так что же мог устроить «Истинный путь»?