Мужчина попытался пошевелить руками. Однако тут же почувствовал обжигающую сталь на левом запястье — он был пристегнут к батарее наручниками.
Где-то глубоко внутри, под слоем дурманящего наркотика, Паша понимал, что нужно что-то делать. Придумать хоть что-то, иначе он — труп. Но был ли у мужчины хоть какой-то шанс?
В дверь вдруг постучали. Из приоткрывшейся щели в темный кабинет упал луч света из зала, ослепляя. Павел зажмурился — глаза тут же зарезало. Один из Зайчиков, без интереса скользнув взглядом по Коэну, обратился к Совету.
— Мы начинаем. Пора уходить.
— Остальные уже ушли? — уточнил Игорь.
— Спускаются в подвал.
— Замечательно, — Игорь поспешил к двери. — Максим, Антон, вы со мной. Ярослав, помогаешь завершить все дела здесь.
— Понял, — блондин уверенно кивнул.
Проводив трех Советников из кабинета и дождавшись, когда дверь за ними с глухим хлопком закроется, Ярослав обернулся к Павлу. Несколько секунд мужчина внимательно разглядывал Коэна, а потом вдруг спросил:
— Ты меня понимаешь?
— Еще как, — прохрипел Паша. Кого-кого, а этого ублюдка он слышал вполне отчетливо.
— Супер, — Ярослав хмыкнул. — Я просто не мог не рассказать тебе о том, что произошло за этот месяц.
Павел дернул рукой с новой силой, однако наручники никак не поддавались. Он сможет выбраться, только если достанет ключ. А это почти нереально.
— Ты ведь даже не догадывался, что я в курсе всего, что происходит? — Ярослав не унимался. Он упивался моментом и своей безграничной властью, которую так неожиданно получил над Коэном.
— Я… — Паша обессиленно закрыл глаза. — Я никогда не видел в тебе угрозы.
Ярослав вспыхнул от ярости. Он едва удержался от того, чтобы не врезать Коэну. Он мечтал схватить мужчину за волосы, запрокинуть голову и просто выдавить ему глаза. Как же он ненавидел этого самодовольного сукиного сына.
— Конечно, ведь ты был ослеплен собственной значимостью, — выплюнул мужчина, оставшись стоять на месте. — Всегда делал лишь то, что хотел, никогда ни с кем не считался.
Павел поднял голову и взглянул на Ярослава. Мужчина никогда не видел столько отчаяния в человеке, столько желания доказать кому-то, что он чего-то стоит. Во взгляде Коэна отразилась лишь жалость, которая еще сильнее вывела из себя Ярослава.
— Удивительно, — едко усмехнулся он, — Что Ася тебе ничего обо мне не рассказала.
— Что?
— Мы были довольно…близки. Я помог ей добыть некоторые доказательства, которые, правда, потом сам и уничтожил, однако она мне безоговорочно доверяла. И этот план, кстати, был нашей совместной работой.
Павел резко выпрямился. Ярость, что вскипела в нем от слов служителя, словно сожгла дотла всю изнеможённость. Разум прояснился, пелена перед глазами спала, и мужчина взглянул на Ярослава с резко пришедшим осознанием — он здесь не один. Ребята и Ася тоже оказались в «Пути».
— Если ты с ней что-то сделал… — прорычал Павел, с ненавистью глядя на служителя.
— То что? — с вызовом спросил Ярослав. — Если ты не заметил, это твой конец, Коэн. Твой и всех твоих жалких друзей. И ее тоже.
Ярослав, не дожидаясь ответа Павла, подошел к столу, сдвинутому к стене, и выудил из-под него канистру. Крышка с легкостью отлетела в сторону, кабинет тут же наполнился едким запахом бензина. Голова пошла кругом.
Мужчина выплеснул содержимое бутыли на пол, облил полки с книгами и окатил диванчик в углу, лишая Павла последнего пути к отступлению. Мир вокруг моментально уменьшился до размеров Отцовского кабинета, отрезанного от всей вселенной.
Павел в исступлении дернул рукой. Сталь наручников въелась в кожу, разрезая ее. Мужчина, шумно выдохнув, резко припал к стене спиной. Обессиленный, он наблюдал за тем, как в руках Ярослава промелькнула зажигалка, как вспыхнул ее такой маленький, но опасный огонек.
— Я попрощаюсь с ней за тебя, — прошептал Ярослав, и зажигалка выпала из его рук.
***
— Алла! — Ася в ужасе вскрикнула. Она подлетела к соседке и упала на колени. — Господи, — невольно зажала рану в животе руками, но тут же отняла их и закрыла рот тыльной стороной ладони.
— Ч-черт, — прошипела женщина, с хрипом выдохнув. — Больно.
Асю затрясло. Она не могла поверить, что еще немного, и эта пуля оказалась бы в ее животе. Если бы соседка не оттолкнула девушку. Если бы не пожертвовала собой.
— Держись, держись, — зашептала Ася, стаскивая с кровати соседки белоснежную простыню. Наволочка тут же впитала в себя чужую кровь, побагровев.
«Зажать рану. Нужно зажать рану», — повторяла девушка про себя.
— Кто ты такая? — прошептала Алла, с силой выдавливая из себя слова. — Почему Ася?
— Э-это долгая история, — девушка не могла отвести глаз от простыни, на которой красное пятно разрасталось все сильнее и сильнее. — Я расскажу ее тебе, обязательно расскажу.
— У меня в глазах темнеет, — Алла криво усмехнулась. Ее длинная тонкая рука медленно поднялась и коснулась рта, размазав выступившую на губах кровь. — Я умираю?..
— Зачем ты меня оттолкнула?! — выкрикнула Ася бессильно. Глаза запекло от накативших слез.
— Дура потому что, — женщина устало прикрыла глаза. — Хоть что-то хорошее в этой жизни я должна была сделать.
— Но не такой ценой…
Ася что есть силы зажимала рану в животе соседки ледяными руками. Пальцы не слушались ее, сердце гулко билось в груди, в нос ударил тошнотворный металлический запах.
Мир вокруг стал словно нереальным, неправильным. Какая-то невидимая сила будто вытолкнула Асю из собственного тела. Девушка смотрела на себя со стороны, отчужденно и неотчетливо.
Все вокруг застыло. Чужая кровь на руках потускнела. Картинка перед глазами потеряла объем, стала двухмерной, словно изображение в книжке. Звуки доносились до ушей глухо, будто из-под тяжелого непроницаемого купола.
Ася что есть силы зажмурилась, пытаясь избавиться от наваждения. Ей безумно хотелось крикнуть самой себе: «Проснись!», но, открыв глаза, девушка убедилась, что она не спала. Комната «Пути» чудесным образом не превратилась в гараж, бледно-серое лицо Аллы не исчезло, а кровь на руках не растворилась.
— Алла? — Асю словно ударило током. — Алла, говори со мной. Не засыпай, не закрывай глаза.
— Я думала… — прохрипела женщина, но тут же закашлялась. Тонкая струйка крови скользнула по уголку губы и стекла по подбородку. — Я думала, что здесь начну новую жизнь.
— Ты выбрала не самое лучшее место, — Ася нервно улыбнулась, пытаясь отвлечь соседку. — И время…
— Для меня никогда не было лучшего времени, — женщина дрожащей бледно-желтой рукой схватила Асины пальцы и судорожно сжала их. — Я боюсь… Я не хочу умирать.
— Ты не умрешь, Алла, — из последних сил подавляя дрожь в голосе, прошептала Ася. Подбородок дрожал, слезы против воли стекали по щекам.
— Сомневаюсь… — женщина устало прикрыла глаза, ее пальцы ослабли.
— Алла?..
— Я не жалею, что так поступила, Маленькая Нарушительница.
Холодная рука с длинными тонкими пальцами ослабла и отпустила Асину. Лицо женщины расслабленно замерло, следы боли разгладились, страх сошел с приоткрывшихся губ. Алла замерла, словно застыла во времени. Она была похожа на восковую фигуру.
Кровь наконец остановилась.
— Нет, нет, нет, — в исступлении зашептала Ася, хватаясь за руки соседки, за ее лицо и шею, за пропитанную кровью простынь. — Алла, открой глаза. Алла, очнись, прошу тебя. Открой глаза!
Несколько мгновений в комнате держалась оглушительная мертвая тишина. Крупная дрожь завладела Асиным телом, холод сковал руки. Девушка в изнеможении закричала.
Ася никогда не чувствовала себя такой бессильной. Впервые на ее руках умер дорогой человек, впервые девушка столкнулась со смертью лицом к лицу.
Пальцы сводило в судороге, ногти впивались в ладони до крови, оставляя полукруглые месяцы на коже. Ася не понимала, сколько прошло времени в момент, когда она подумала о том, что делать дальше.
От вида чужой крови на своих руках, на одежде и везде вокруг желудок болезненно сводило, ком желчи подступал к горлу. Девушка сидела, плотно зажмурив глаза. Она не могла смотреть на безжизненно-серое тело соседки, распластавшееся по полу. Она не могла смотреть ни на что вокруг. Комната «Пути» вдруг превратилась в ее личный кошмар.