«Он бы рассказал раньше, если хотел от меня избавиться».
Вдруг двери с протяжным скрипом отворились. За ними показалась фигура Ксении, на узком длинном лице которой сквозило разочарование и обида. Она нервно поджимала губы, но, увидев напротив себя Асю, вспыхнула и нервно обернулась к Отцу, пытаясь найти объяснение в его глазах.
— Екатерина, ты как раз вовремя! — радостно воскликнул мужчина. — У меня ужасный бардак в документах, мне срочно нужна твоя помощь.
— Да храни Вас Великий, — кротко ответила Ася и улыбнулась, наблюдая, как глаза Ксении наливаются ненавистью. Женщина ничего не сказала, но по ее взгляду было ясно, что без следа эта сцена не пройдет. Девушка уже была в курсе о притязаниях Ксении на высшую женскую должность в обществе и близость к Отцу. Алла в красках рассказала о ее характере, нелегкой судьбе и мечтах о будущем. Конечно, все ею сказанное было окрашено ярким негативным оттенком, но почему-то Асе казалось, что Ксения действительно такая, какая была в рассказе соседки.
В этот раз Асе действительно досталась работа с документами, и девушка отнеслась к этому, как к очередной своеобразной проверке на верность. Она ожидала отыскать в бумагах что-то запретное, какой-то компромат на Отца и его свиту, но вместо этого нашла лишь кипу писем с благодарностями, отчеты о ремонте здания и непонятные декларации со счетами. Здесь абсолютно точно не было ничего, что могло бы поставить под угрозу безопасность Отца и его творения. Зато поведение Аси в этой ситуации стало своеобразной лакмусовой бумажкой. Как она себя поведет, что будет делать с документами, как выразит свое доверие обществу? Ася постаралась не вникать в тексты и бумаги, не вчитывалась в слова, лишь легко пробегалась глазами по напечатанным черным строчкам. Вскоре она разложила документы по небольшому низенькому столу у одного из стеллажей и поднялась со стула. Отец взглянул на нее, оторвавшись от работы.
— Ты уже закончила?
— Да.
— Спасибо, Екатерина, да храни тебя Великий.
— Храни Вас Великий, — ответила девушка и уже собралась уходить, как Отец ее остановил.
— Ты меня впечатляешь, — он ласково улыбнулся, увидев удивление на лице послушницы. — Не часто встречаешь таких ответственных трудолюбивых девушек.
— А Ксения? — опять Ася заговорила прежде, чем подумать. Она испугалась, что этот вопрос может вызвать лишние подозрения, но Отец лишь пожал плечами.
— Ксения тоже молодец, но она стремится к материальному. А ты ищешь истину и свободу. Это вас и отличает.
«Как же ты прав…» — подумала Ася, улыбнувшись старику.
— Спасибо.
— Я думаю, совсем скоро ты станешь отступницей, а там и до старшей послушницы недалеко.
Ася едва сдержала нервный хохот. Люди, что изо всех сил месяцами добивались нужной должности, оставались ни с чем, а она, примерив маску несчастной обездоленной души, за пару дней смогла добиться расположения Отца и своеобразного карьерного роста. Либо это очень большой спектакль, либо Ася действительно хорошая актриса и везучая девушка.
За эти несколько дней Асе удалось заметить свою мать лишь один раз. Они пересеклись на завтраке в столовой и улыбнулись друг другу. Девушка с надеждой всматривалась в темно-карие глаза матери, пытаясь увидеть там промелькнувшее узнавание, но женщина так и не поняла, кто перед ней стоял. Эта улыбка стала лишь проявлением вежливого дружелюбия для своей соратницы, но не больше. Ася тешила себя мыслью, что ее мать жива и счастлива, так что пока все было под контролем.
Воскресные послушания подошли к концу. Ася вытерла тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот и незаметно подтянула парик. Полы общей библиотеки в золотом свечении люстры блестели чистотой. Сейчас в архиве было пусто, и девушка, глядя на уже знакомые пыльные проходы между стеллажами, видела перед глазами силуэты, что замерли друг перед другом в одиноком полумраке ночи. Она вспоминала лицо Сына, его янтарные пристальные глаза, что настороженно осматривали ее лицо, подмечая мельчайшие детали, вздымающуюся от раздражения широкую грудь и золотые толстые перстни на пальцах. Девушка пыталась угадать, почему же он ничего ей не сделал тогда, и его личность стала главной загадкой этого места.
***
Вечернее собрание началось с уже привычного шепота послушников, резко прекратившегося с приходом Отца. Он вновь, поднявшись на невысокий пьедестал, говорил о сущности счастья и истины, спасения и благодати. Мало по малу Ася стала прислушиваться к его речам. Бесконечно их игнорировать и пропускать мимо ушей не получалось, поэтому девушка вслушивалась в громогласные слова, что клеймом отпечатывались в сознании каждого присутствующего, и мысленно спорила с ними, выделяя из общей массы предложений жуткую банальщину и явный религиозный бред.
В этот раз за спиной Отца вновь стоял его сын. Он был похож скорее на восковую фигуру, чем на живого человека, потому что почти не двигался, и из далека казалось, что он даже не дышит. Асе на секунду стало его жаль, но она тут же напомнила себе, с кем имеет дело, и жалость сменилась на презрение. Какими бы невинными и добрыми не казались эти люди, они использовали сломленных и потерявшихся. Выкачивали деньги и все жизненные силы из людей, что столкнулись с проблемами, прикрываясь спасением. И этот старик, и его сын, и их советники разработали механизм, что нещадно использовал свои пружины и шестеренки, отлаженно вскармливая своих создателей.
Речь Отца подходила к концу, когда Ася заметила небольшое деревянное возвышение в центре зала. Раньше его здесь не было, но люди вокруг лишь послушно обошли платформу кругом, не обращая на нее никакого внимания. Девушка на секунду задумалась, зачем она здесь появилась, но тут же отвлеклась, когда послышалось громогласное:
— Да благословит вас Великий! Да услышат небеса наши молитвы и крики о помощи! Да придет к нам просвещение!
— Да благословит вас Великий! — хором ответили послушники.
После этих слов люди остались стоять на своих местах, хотя Отец уже спускался со сцены. Послышался гул разговоров и перешептываний, а свет в зале медленно померк до едва различимого свечения. Лишь свечи, зажженные вдоль стен, освещали фигуры в алых плащах, отбрасывая озорные дрожащие тени. Ася огляделась, пытаясь понять, чего все ждут, и заметила, как пол заволокла дымка мокрого скользкого тумана. Он стелился по ногам и поднимался все выше, но никто не обращал на него внимания. Гул увеличивался. Он едва походил на разговоры, был больше похож на методичное повторение каких-то слов. Огоньки свеч задрожали сильнее и загорелись ярким пламенем, потянувшись к потолку.
Люди уже не просто шептали, их голоса звучали в полную мощь, сливаясь в единую неразличимую молитву. Она была похожа на пение, но по мере продолжения принимала вид отчаянной мольбы и криков о помощи. Свет полностью погас, уступив свое место огню свечей, что вышел из-под контроля и пылал, будто в ярости. Туманная дымка уже поднялась в воздух, и все вокруг покрылось густым смогом, через который виднелись лишь едва различимые силуэты.
— Ал… — Ася хотела позвать соседку и спросить, что происходит, но громкий хлопок, звоном отразившийся от стен, парализовал ее. Девушка замерла, в ужасе глядя, как прямо перед ней вырастает черный непроницаемый силуэт. Он растянулся почти до самого потолка, и в сформировавшейся морде заблестели два золотых огня. От него во все стороны потянулись густые мокрые тени. Они извивались в танце, соединялись друг с другом и растворялись в воздухе, накрывая собой послушников, что в изнеможении падали перед ними на колени. Единый голос молитвы раздавался из всех стен, из пола и потолка. Он звучал ритмично и динамично, будто барабаны отбивали темп. Люди преклонялись перед монстром, плакали и кричали. Гул голосов перерос в неуправляемый дикий рокот. Ася чувствовала, как вокруг нее падают люди, прикасаясь к ее ногам, как ее толкают и дергают из стороны в сторону, не замечая. Всеобщее внимание было приковано к чудищу, что неподвижно оглядывало зал. Оно источало резкий запах ладана, смешанный с плесенью и мокрой землей, с его длинных черных когтистых лап ручьями стекала темная жидкость.