— Ну? — мужчина насмешливо вскинул густые темные брови.
— Кажется, мы нашли человека из «Пути» в правительстве. Ма нашла статью в одной газете четырехлетней давности. Там была напечатана речь Коновалова ко дню города. Он упомянул о своей альма-матер, об «Истинном пути». Но напечатано это было лишь в одной газете. В остальных эта часть была вырезана.
— Коновалов? — переспросил Паша недоверчиво. — Губернатор, Тимофей Викторович?
— Да.
— Высоко он забрался, — недовольно нахмурившись, проговорил мужчина.
— Но теперь у нас есть имя. Остальное — дело техники? — неуверенно спросила Ася. Ей не нравилась растерянность в лице Паши.
— Не знаю, Ась, — пожал плечами мужчина. — Нужно время.
На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Ася стянула с головы парик, пользуясь тем недолгим мгновением, когда может обойтись без него. Она утопала в Пашином свитере и принюхивалась к аромату парфюма, что исходил от ткани. Нотки мускатного шалфея смешивались с нежной лавандой и перетекали в сладко-ванильную композицию, разбавленную чем-то, смутно напоминавшим бобы тонка. Было так безопасно и спокойно сидеть рядом с человеком, которому доверяешь и который доверяет тебе. Даже если это доверие очень хрупкое и неустойчивое.
— Ты в порядке? — вдруг заговорил Паша, разрезая своим бархатным тембром тишину ночи. — После вчерашнего.
— Вполне, — хмыкнула девушка. — Пара сеансов с психологом восстановят мою пошатнувшуюся психику.
— Отшучиваешься? — недоверчиво спросил мужчина. Он встал со своего кресла и за пару шагов оказался в центре кабинета. Несмотря на ночное время суток, мужчина был в форменной одежде: белой рубашке с черными деловыми штанами. Однако верхние пуговицы рубашки были небрежно расстегнуты, а ее рукава — закатаны. Под белоснежным воротом выглядывала золотая цепь, символ его власти.
— Не плакать же, — почувствовав порыв непонятного смущения, улыбнулась Ася. Цепкий взгляд проницательных глаз пробирал до дрожи. — Ты опять это делаешь.
— Делаю что? — смутился Паша.
— Смотришь так, что я чувствую себя голой, — призналась Ася. Мужчина на это лишь тихо рассмеялся.
— Не знал, что обладаю такой способностью.
— И не только такой, — хмыкнула Ася. «Еще ты отлично умеешь быть навязчивой мыслью или прекрасным призраком».
— Меня кое-что беспокоит, — вдруг насмешка в его тоне сменилась на глухую серьезность. — Ответь на один вопрос.
— Да? — сердце Аси предательски ухнуло, беспокойство внутри подпрыгнуло от строгости в голосе.
— Ты поцеловала меня, потому что хотела этого или искала во мне защиты?
Неожиданный вопрос застал врасплох. Он отчасти оскорбил Асю, и девушка на несколько секунд растерялась. Но в то же время она разделяла беспокойство Павла. Ася и сама задумывалась, было ли это действие чистым душевным порывом или ошибкой опьяненного разума, такой же, что совершил Андрей в зале? Однако на этот вопрос у Аси уже был ответ. Она посвятила достаточно времени на его разгадку.
— Я хотела этого.
После этих слов Паша выпрямился, будто с его плеч свалился тяжелый груз мыслей. Он едва заметно кивнул, вглядываясь в высокий книжный шкаф слева от Аси.
— Хорошо. Я тоже этого хотел.
— Значит, ты не надышался теми волшебными свечами и не наелся таблетками? — с нервной усмешкой в голосе уточнила Ася. Признание Павла стало неожиданным ударом под дых. Одновременно из легких выбили весь воздух, но почему-то вместе с этим Ася едва не вскочила с дивана от переполнивших ее эмоций.
— Думаю, нет, — легко улыбнулся Паша. В теплой полутьме кабинета его острые черты лица смягчились, и он выглядел до невозможности нежным. Хотелось очутиться в его объятьях, но Ася сдерживала свои необъяснимые порывы. Один поцелуй не значил ровным счетом ничего, даже если они оба его жаждали.
Вскоре Ася все-таки вернулась в свою постель. Девушка с глупой улыбкой всматривалась в серый потолок над кроватью. Целый шторм мыслей захватил сознание, однако в этот раз он не был болезненно-убийственным, наоборот, приятно согревал. Ася пришла в «Истинный путь» с одной целью — стать защитой. Она не искала помощи в мелькающих вокруг лицах, не позволяла себе расслабиться в чужом присутствии, шугалась любых теней и голосов. А теперь защитой стали для нее. По крайней мере, девушка верила, что Паша заступится за нее, если понадобится. И сможет рискнуть, если ей нужна будет помощь. Он ведь тоже тянулся к ней. «Я тоже этого хотел». Призрачное чувство покоя наконец победило тревогу и позволило Асе на несколько часов забыться в дымке спокойствия, чтобы вскоре проснуться без неподъемного груза на душе.
Воскресный день был не обычным. Он таил в себе страшный секрет, который раскрывался на вечернем собрании. Слухи о демонах, что являлись в ночи, переставали быть глупыми сплетнями, а вера в сверхъестественное крепла в сознании послушников с каждой неделей. Однако сегодня все было по-другому. В этот раз Ася стояла с другой стороны баррикад, ей предстояло стать наблюдателем, а не участником. И девушке хотелось как можно скорее взглянуть на ритуал без нагромождения декораций, галлюцинаций и необъяснимого бесконтрольного страха. Однако впереди маячил целый день, который нужно было как-то провести.
Ася никогда не была книголюбом и предпочитала бумажным текстам фильмы и сериалы. Конечно, иногда ее могла соблазнить какая-нибудь интересная история, но она точно не была связана с бессмертной классикой или работами прошлых столетий. Книги, которые привлекали девушку, всегда были из разряда современной литературы. Это не совсем вязалось с образом примерного журналиста, но трудные школьные времена и экзамены напрочь отбили у Аси всякое желание с головой погружаться в прозу. Однако, попав в «Истинный путь», Ася стала почти все свое свободное время проводить под сводами библиотеки. Изначальная цель пребывания в архиве была далека от стремления изучать бумажные фолианты, но постепенно девушка стала вчитываться в мелькающие перед глазами страницы и погружаться в древние истории, часто разбавленные религией.
Так и сегодня Ася, сидя за одним из столов, в полном одиночестве разглядывала ветхие страницы собственного священного писания «Истинного пути». Было трудно сказать, сильно ли оно отличалось от той же Библии, но явно было изменено и тщательно отсортировано. Девушка уже поняла, что религией здесь было избрано не православие, или оно было очень сильно деформировано. Учитывая все эти «неотантры», «чакры» и другие элементы восточных культур, можно было предположить, что местная вера стала своеобразным сочетанием элементов многих вероучений. Видимо, она совместила в себе все то, что было нужно именно Отцу.
Страницы книги мелькали одна за другой, утягивая за собой и время. Иногда в библиотеку кто-то заходил, но стремительно исчезал с нужным собранием в руках. Работали за столами здесь нечасто — намного приятнее было заниматься своими делами в одиночестве. Но Ася сидела в библиотеке не только ради знаний, она также исподлобья наблюдала за далекой деревянной дверью, скрытой в тени книжных стеллажей. Кабинет за ней стал оплотом безопасности, где девушка могла расслабиться и забыться хотя бы на несколько секунд. А еще за этой дверью мог находиться человек, которому было не плевать на Асю и на ее жизнь.
Вскоре толстая короткая стрелка на часах, точно таких же, как и в Асиной комнате, коснулась двух часов дня. Ася поднялась, чтобы пойти на обед. Ей нельзя было игнорировать местный распорядок дня, хотя бы потому что в любой момент это могли заметить. Полная конспирация и беспрекословное послушание. Невероятно хотелось сделать вид, что, зачитавшись увлекательными религиозными текстами (которые больше походили на ересь), Ася потеряла ход времени и засиделась в библиотеке допоздна совершенно случайно. Так бы она пропустила свой собственный священный ритуал с походом в туалет в компании соседки. Но не есть еду — значит перестать себя травить. А перестать себя травить — вызвать подозрения.
Поэтому девушка уныло поднялась со своего места и подошла к самому дальнему книжному шкафу, чтобы впихнуть книжку обратно на место. Томик стоял на самой верхней полке, поэтому чтобы его достать Ася воспользовалась стулом, но сейчас ей ужасно не хотелось совершать лишних движений, и она рассчитывала обойтись своим ростом. Однако стоило девушке потянуться и на цыпочках припасть к стеллажу, как ее ступня врезалась в деревянную подпорку шкафа.