«Планы изменились, — он говорил гневно, даже не глядя на друзей. — Небольшая рокировка: теперь общество мое.»
Ошибки быть не могло: эти события тесно связаны. И даже если Павел не затягивал веревку на шее Отца собственными руками, то он должен был знать, что это произойдет. Но Ася никак не могла понять, почему он это делает. Почему так резко поменял сторону, бросил школьных друзей, возлюбленную? Что случилось за те несколько часов, когда Ася сражалась с Андреем за свою жизнь, а Паша остался в том зале в окружении собственного отца и Зайчиков?
Но девушка не могла обсудить свои подозрения с друзьями. Они вообще перестали говорить на эту тему, и на имя Паши негласно наложили табу. Ася понимала, почему ребята так противятся хотя бы предположить вслух, что их друг мог превратиться в убийцу. От самой мысли становилось невыносимо больно и страшно. Однако Ася все равно ждала, когда ребята скажут хоть слово по этому поводу. Нельзя было бесконечно умалчивать то, что поставило на кон все их дело, и, как бы больно ни было от тревожных мыслей, рано или поздно нужно было наконец озвучить собственные страхи и придать им физическую оболочку.
После той роковой ночи о Паше говорили лишь несколько раз. В первый — у закрытых дверей «Истинного пути». Во второй — на следующий день, когда Ася проснулась в гараже после двенадцати часов нервного тяжелого сна и заметила напряженных ребят. Они дали ей выбор:
— У тебя есть два пути, — сказал Дас необычайно серьезно. — Мы с Ма продолжим то, что начали, и будем бороться с Коэном или без. Ты можешь присоединиться к нам или отправиться домой прямо сейчас. Я отвезу тебя.
— То есть вы не верите, что…
— Нет, — Ма резко оборвала Асю. — И если ты еще раз об этом заговоришь, клянусь, я…
— Ма.
— Что, Дас, что?! Ты сам понимаешь!
— Понимаю, но это не повод лаяться.
— Я с вами, — Ася, сжимая и разжимая бледные кулаки, неуверенно взглянула на ребят. — Там моя мама, Алла и… И Паше тоже нужна помощь.
С тех пор, до вчерашнего дня, никто ни словом не обмолвился о Паше, его словах и о том вечере, когда они оказались под прицелом пистолета собственного друга. Зато работа шла как никогда. За две с лишним недели Ася сделала больше, чем за все время пребывания в «Истинном пути». Она успела найти свидетелей и пострадавших, узнать, где находится Отцовская компания, а уже завтра окажется на губернаторской ковровой дорожке и выяснит больше о самоубийстве религиозного лидера.
Перед всем случившимся Паша предусмотрительно забрал большинство доказательств, кропотливо собранных ребятами. Они хранились в гараже, о котором никто из служителей даже не догадывался. И Дас с Ма точно не могли подозревать, что прятать документы нужно было не от врагов, а от друзей. Теперь доказательную базу нужно было восстанавливать почти с нуля, и ребята занимались этим каждый божий день.
***
— Нам пора.
Наступил следующий день, и пришло время собираться на аудиенцию. Марта складывала в сумку вещи, не обращая внимания ни на шутки Даса, ни на Асины вопросы. Она педантично выкладывала по отделам рюкзака документы и личные вещи. Если бы Марта не так тщательно и скоро собиралась, ребята могли бы заметить, как мелко потрясываются ее руки, однако девушка тщательно маскировала напряжение. Лишь ее молчание выдавало тревожные мысли. И если Ася списала поведение подруги на очередные заморочки, то Дас, знающий ее почти наизусть, сразу понял, что его непоколебимая, железная Ма волнуется.
Когда Ася вышла на улицу и из-за прикрытого железного прохода послышался приглушенный хлопок дверей машины, Дас устало выдохнул и приблизился к подруге:
— Я даже отсюда вижу, что ты боишься.
— Ничерта подобного, — Ма закинула лямку рюкзака на плечо и хотела уже выйти, как Дас перегородил ей дорогу.
— И что, так будет всю жизнь? Никогда не покажешь своих чувств?
— Нечего показывать, Дас, — Марта насмешливо хмыкнула, однако не сумела поднять глаз на друга.
— Я приму твое недоверие на свой счет, — Дас вытянул широкие руки с перекатывающимися под татуированной кожей мышцами и положил их Ма на плечи. — Ты ведь в курсе, что мы друзья?
— Да-а-ас, все нормально, — Марта вскинула голову и посмотрела на здоровяка с нетерпением. — Это очень мило, конечно, но не стоит.
Дас молчал, и Ма поняла, что он совершенно ей не верит. Ей захотелось нервно рассмеяться от такой несвойственной ему заботы, но девушка лишь резко подалась вперед, утопая в широких объятиях. Она чувствовала, как под белой футболкой гулко бьется о стенки груди мужское сердце, как за ее спиной сплетаются сильные руки, и мягко улыбнулась. Все-таки, ей не хватало такого простого прикосновения, самых обычных спокойных объятий, которые лучше слов говорили о том, что Марта не одна и никогда одной не будет.
Ася беззвучно открыла дверь и собралась было поторопить ребят, потому что до назначенного времени оставалось всего пол часа, однако тут же замерла, заметив, что ребята застыли в объятиях. Она почувствовала, как к щекам прилила волна смущения и тут же сделала шаг назад. Однако глупая улыбка коснулась ее губ, и девушка насмешливо покачала головой. Хоть кто-то здесь был счастлив.
Вскоре черный тонированный джип Даса, который больше походил на механическую копию своего владельца, рассекал улицы города глухим ревом. Ребята молчали, ощущая трепещущее внутри волнение. Сейчас им выдалась возможность разузнать, возможно, самую важную информацию за эти две недели, и под прессом навалившейся ответственности девушкам тяжело было даже дышать.
Перед Асиными глазами мелькали разноцветные дома, магазины и торговые центры. Чужие куртки, пальто, шапки и сумки сливались в единые серые пятна своих обезличенных владельцев. Одновременно город за окнами автомобиля был для Аси и родным пристанищем, и совершенно незнакомым пейзажем жестокости и однообразия. До сих пор девушка знала его лишь с одной стороны. С той, с которой обычно его видят дети из полных счастливых семей, школьницы с розовыми рюкзаками и студентки из окон съемных уютных квартир. Теперь же яркий, светлый колорит разбавился проблесками лжи, власти, преступности и алых накидок.
Увенчало эту ярмарку тщеславия белоснежное здание, напоминавшее пирамиду. Из его окон как будто выглядывали знакомые лица, мелькающие на особых собраниях «Истинного пути». А в кабинете на третьем этаже будто сидел сам Отец и дергал за свои веревочки даже после смерти.
— К черту, — сказал Дас, когда машина остановилась на парковке вблизи возвышающегося кремового здания Правительства.
— По-моему, там не так говорится, — хмыкнула Ма.
Но пожелания удачи были никому не нужны, особенно сейчас, когда это звучало словно насмешка. Девушки вышли из машины, хлопнули дверьми и пошли вперед рука об руку. Пока Правительство белоснежными стенами маячило в отдалении, Ася неожиданно даже для самой себя заговорила:
— Ма?
— Что?
— А что у тебя с Дасом?
— Что? — повторила свой вопрос девушка и обернулась к подруге, нахмурившись. — Что за вопрос такой?
— Ну, просто мне показалось, что между вами что-то есть… — поборов неловкость, продолжила Ася, но тут же пожалела о том, что сказала, потому что Ма смотрела на нее очень серьезно.
— Ничего, — дернула плечом девушка и отвернулась. Однако через несколько секунд продолжила. — Ты что-то заметила?..
— Какую-то неловкость, что ли. И ты смотришь на него так…
— Так, забудь об этом, — Марта вновь обернулась к Асе и дернула ее за кисть. — Выдумала себе что-то.
— Ладно, — Ася едва сдержала усмешку. Уж слишком нервно Марта отреагировала на то, что так тщательно выдавала за выдумку.
Деревянные светлые двери уже привычно скрипнули, будто предостерегая посетительниц от необдуманных действий. Девушек окружил рабочий шум, вереницы чужих голосов и документов, отчетливый стук каблуков и шорох пиджаков.