Когда девушки поднялись в уже знакомую приемную за пять минут до начала аудиенции, их встретила Елизавета, окинув привычным недоверчивым взглядом. Она подозвала посетительниц к своему столу и еще раз напомнила правила:
— Напоминаю, у вас пятнадцать минут. Вопросы ваши я прочитала и одобрила, но чтобы никаких расхождений с документом, — скорее ради приличия проговорила секретарша. — Никаких вызывающих, откровенных, компрометирующих вопросов. Никакого противоправного или грубого поведения. За этой стеной, — она махнула куда-то в сторону коридора. — Всегда наготове охрана. Если Тимофей Викторович посчитает, что вы нарушили предписания или повели себя слишком резко, — заканчивать интервью придется в отделении полиции. Все ясно?
— Да, — девушки уверенно кивнули.
— Тогда пройдемте, — женщина встала из-за стола и продефилировала к двери губернаторского кабинета. Ася с Ма переглянулись и слабо улыбнулись друг другу. Напряжение внутри натянулось раскаленной струной. Елизавета аккуратно постучала по двери костяшкой пальца и, не дожидаясь ответа, просунула голову в приоткрывшуюся щель. — Тимофей Викторович, можно? К вам посетители.
— Пусть проходят, — послышался приглушенный мужской голос, и Елизавета отошла от двери, пропуская девушек вперед.
Ася сглотнула ком в горле и перешагнула через дверной проем, встречаясь взглядами с одним из самых влиятельных последователей «Истинного пути». Мужчина в темно-синем деловом костюме восседал в массивном коричневом кресле за широким рабочим столом. При появлении гостей он отложил в сторону ручку, отодвинул от себя бумаги и широко улыбнулся, блеснув рядом белоснежных зубов.
— Добрый день, — его звонкий голос разрезал тишину кабинета. — Присаживайтесь, пожалуйста, — мужчина приглашающе махнул рукой на два низеньких красных кресла перед столом, разделенные брифинг-приставкой. Девушки послушно сели, и Ася достала из рюкзака бумаги с вопросами и телефон. Она включила диктофон и неуверенно взглянула на губернатора.
— Надеюсь, Вы не будете против записи? Чтобы потом нам легче было перепечатать разговор.
— Конечно, — Тимофей Викторович ответил, чуть помедлив. Он бросил быстрый взгляд черных глаз на смартфон, опустившийся на стол, и в нетерпении взглянул на девушек, улыбнувшись. — Надеюсь, у вас не очень много вопросов.
— Всего десять, — нервно улыбнулась Ася. — Нас предупредили, что времени будет мало.
— Тогда давайте начнем, — мужчина выдохнул и, откинувшись на спинку своего кресла, ослабил узел галстука.
Ася опустила голову вниз, вчитываясь в вопросы, и незаметно взглянула на подругу, которая в напряжении следила за происходящим. Все интервью должна была провести именно Ася, а Марта подключится к разговору лишь в случае каких-то неурядиц, как человек, который умеет убеждать и договариваться, а главное, давить.
В светлом кабинете ярко горела хрустальная люстра, от подвесок которой отражались оранжевые зайчики. За спиной Коновалова в стену был встроен деревянный шкаф с двумя углублениями по центру. В одном расположился герб города, во втором — герб страны, а между ними, чуть выше, — портрет президента. В левом углу из подставок свисали два свернутых флага.
— Интервью мы проводим в рамках курсовой работы, посвященной изучению деятельности высокопоставленных лиц и их личностей, — заговорила Ася заранее подготовленный текст. Ей пришлось постараться, чтобы придумать подходящую для псевдо-курсовой тему. — Нас интересует в основном, как набор личностных качеств и черты характера влияют на работу, оказывающую воздействие на все общество. Поэтому Вы — идеальный кандидат для опроса. Вопросы в основном с личной окраской. Начну с первого. Какие добродетели Вы цените больше всего?
Коновалов шумно выдохнул и в задумчивости отвел глаза. Его пальцы зарылись в короткие тепло-шоколадные волосы.
— Общечеловеческие, — ответил он спустя несколько мгновений, возвращая взгляд темных миндалевидных глаз на Асю. — Справедливость, честь, мудрость.
— А какие пороки осуждаете? — спросила Ася, всматриваясь в грубые мужские черты лица.
— Сложно так сразу сказать, — Коновалов провел ладонью по короткой темной бородке. — Зависть, праздность… — он медленно перевел взгляд с Аси на Ма и обратно. — Лживость.
— Ясно, — подавляя дрожь, ответила Ася и вперилась взглядом в лист бумаги. Тимофей Викторович внимательно всматривался в ее лицо. — А какая Ваша главная черта?
— Не хочу показаться голословным, но, думаю, сообразительность, — мужчина хмыкнул и подпер подбородок руками. Его тонкие губы растянулись. — Вы ведь Таисия, верно? — уточнил он.
— Да, — ответила девушка, стараясь не выдавать волнение в голосе.
— Скажите, Таисия, а какая Ваша главная черта? — вкрадчиво проговорил мужчина, всматриваясь в Асины глаза.
— Наверное, честность.
— Жаль, — Коновалов наигранно вздохнул. — Я надеялся, что благоразумие. Тогда скажите мне честно, Таисия, зачем вы пришли и какие вопросы хотите задать на самом деле.
— Я-я, — Ася мельком взглянула на Марту, которая в напряжении уже искусала все губы. Девушка не сводила пристального взгляда с губернатора.
— Постойте, — мужчина вскинул брови и кивнул в сторону Асиного смартфона. Девушка медленно протянула руку к телефону и нажала на красную кнопку, остановив запись диктофона. — Теперь говорите.
— Мы пришли узнать у Вас о «Истинном пути».
— «Истинный путь»? — недоверчиво переспросил Коновалов. — Что это? И какое я должен иметь к этому отношение?
— Не устраивайте комедию… — начала было Марта, раздраженно подавшись вперед, но Ася ее остановила.
— Мы знаем, что Вы в курсе.
Марта быстро выудила из рюкзака бумаги и почти что кинула на стол под хмурый взгляд Тимофея Викторовича вырезки из газеты, где была напечатана полная версия его речи, при этом очень внимательно наблюдая за лицом губернатора.
— «Ключевую роль сыграла моя alma mater. «Истинный путь», извините за тавтологию, наставил меня на истинный путь», — с выражением едкой усмешки процитировала содержание статьи Ма. — Ничего не напоминает?
Несколько мгновений Коновалов молчал, сжимая в руках газетный лист. Он хмуро бегал глазами по строчкам, вновь и вновь прочитывая стертую когда-то часть своей речи. Желваки на его скулах побелели, а квадратная челюсть плотно сжалась.
— Откуда у вас это? — угрожающе тихо произнес мужчина, исподлобья взглянув на посетительниц.
— От Деда Мороза, — фыркнула Марта, скрестив руки на груди. — Какая теперь разница? Нас интересует лишь одно.
— Это все в прошлом, — Коновалов резким движением руки отбросил лист газеты, будто тот его обжег. — Сейчас я с ними не связан. И вы должны уйти.
— Тимофей Викторович, — Ася поспешила заполнить дребезжащую пустоту своим голосом, пока это не сделала Ма в привычной манере. — Нас просто интересует, действительно ли смерть Отца — самоубийство.
— Что?.. — спросил Коновалов на выдохе.
— Вы не в курсе? — Ма скептично заломила бровь.
— Что за бред? — в низком голосе губернатора засквозило раздражение. — Самоуб… Что вы знаете об этом?
— Ничего, — Ася примирительно вскинула перед собой ладони. — Поэтому мы здесь.
— Вы в своем уме? — прорычал Тимофей Викторович, сжав побелевшими пальцами край дубового стола. — Вы вообще понимаете, к кому пришли? Или теперь нормально заваливаться к губернатору с интервью для бульварных журналов?!
— Мы не…
— Вы думаете, что это сойдет вам с рук? Вам придется ответить за клевету и ложные обвинения в адрес губернатора! — Коновалов не просто злился, он побагровел от ярости. Его черные глаза залились кровью, а сам он едва держался от того, чтобы вскочить с кресла и броситься к посту охраны.
— Мы Вас ни в чем не обвиняем! — Ася уже не сдерживала дрожь в голосе и пыталась ухватиться за последние попытки исправить ситуацию.
— Если Вы не ответите на наши вопросы, — вдруг в спор вклинилась Марта. — Эти документы, — она кивнула в сторону газетной вырезки, — И не только эти, увидят свет.