— Алла! — однажды Оля со своим возлюбленным подошли к девушке. — Ты занята послезавтра?
— А что? — Алла тут же отложила сломанную стеклянную пилочку для ногтей в сторону, смахнула копну рыжих пушистых волос на правое плечо и незаметно подалась вперед, прижимая к парте упругое декольте. Она с удовольствием заметила, как взгляд Рябчикова прошелся по всем ее выпирающим местам.
— У меня день рождения. Помнишь? — ничего так и не заметив, продолжила Оля, лучезарно улыбаясь. — Я хотела пригласить всех девочек из группы. Ты придешь?
— Конечно, — протянула Алла с вызывающей усмешкой. — А ты, Антон, будешь?
— Это даже не обсуждается, — Антон притянул подружку за талию ближе к себе, отчего Оля застенчиво улыбнулась и отвела взгляд в сторону.
— Вот и славно.
Алла готовилась к предстоящему дню как к сражению. Она подготовила нападение со всех фронтов: огненно-рыжие волосы каскадом спускались на плечи, черный корсет, поддерживающий пышную грудь, сжал талию, а короткая юбочка едва прикрывала ягодицы. Сетчатые колготки выгодно оттеняли полные ноги. Пухлые губы покрылись красно-бордовой помадой, глаза очертились черной густой подводкой. Завершающим штрихом стала украденная у матери туалетная вода Шанель. Алла сильно постаралась, чтобы женщина не заметила пропажи, и сейчас с удовольствием смачивала жилку на шее цветочно-шипровым ароматом Шанса [Chance Eau de Toilette Chanel. В России: «Шанель Шанс Туалетная Вода». Один из популярных парфюмов в 2003 году.].
Весь вечер, проведенный в боулинге, Алла ловила голодные и пристальные взгляды Антона Рябчикова. Каждый раз, стоило ей нагнуться ниже положенного, выставить облаченную в сетку ногу вперед или подтянуть руками корсет, она неизменно чувствовала на себе его внимание. От этого ощущения ей хотелось хохотать, улыбаться и прыгать от счастья. Она чувствовала себя такой взрослой, сильной и властной, что затмевала всех простушек-одногруппниц, пришедших на день рождения Оли в синих джинсах и каких-то непонятных синтетических кофтах.
Однако каждый раз, стоило только смеху Ляпиной разразиться заливистым пением по залу боулинга, как внимание Рябчикова тут же переключалось с Аллиных выпуклостей и упругостей на эту серую мышь без чувства стиля, юмора и всего, что обычно ценится в женщинах.
Алла грызла ногти в напряжении и решалась на еще более отчаянные попытки: она строила из себя неженку, которую срочно нужно научить бросать шар правильно, и на роль учителя подходил лишь один Антон Рябчиков, который слишком много внимания уделял своей пассии.
Антон соглашался передавать Алле свое мастерство. Он умело бросал шар, показывая, как правильно нужно встать, прицелиться и взмахнуть рукой. Но у Аллы совершенно ничего не получалось. А о трех страйках, которые она выбила получасом ранее, уже и вовсе девушка позабыла.
Тогда Антону пришлось собственноручно управлять Аллиным телом. Он встал сзади, прижал ее спину к своей груди и ловко взмахнул ее рукой, сложив свою ладонь сверху.
В этот миг Алла не могла думать ни о чем другом, кроме тепла его тела и перекатывающихся мышц, которые девушка чувствовала даже через слой мягкой одежды. Она вдыхала аромат его парфюма, и от его древесно-мятных нот ей сносило голову. Еще чуть-чуть, и Алла бы прямо здесь набросилась на него в попытке выразить переполнявшие чувства, однако в следующее мгновение Антон отстранился, сказал, что у Аллы отлично получается, и вернулся к своей девушке, которая выразила искреннюю радость об успехах подруги.
В тот же вечер Антон и Алла оказались одни в служебном помещении, которое как раз кстати оказалось незапертым. Это было быстро, неудобно и больно, потому как со всех сторон то в грудь, то в живот или спину Аллы упирались черенки швабр, а ноги ударялись о глубокие железные ведра, от которых несло помоями и грязью. Однако Аллу переполняло счастье, смешанное с ощущением чужих прикосновений, проникновений и жидкостей. Она не чувствовала ничего вокруг, кроме смазанных поцелуев, обжигающего дыхания на своей груди, и чужих холодных пальцев, сжимающих складочки на талии.
Алле казалось, что наконец все наладилось, цель достигнута, игра завершена, и победитель безоговорочно определен. Но, натянув на себя свитер, Антон перевел дыхание и вдруг сказал:
— Это было круто, но единоразово. Ладно?
— Почему это?! — вспылила Алла, выпустив из рук нижнее белье, которое еще не успела надеть.
— Ты же в курсе, что я с Олей? И я не собираюсь ей изменять.
— Ты только что сделал это.
— Нет, — глухо рассмеялся парень. — Алл, физическое влечение — это не измена. Я — мужчина, секс — это моя биологическая потребность. Главное, что я чувствую к ней.
— Значит мы, как два кролика, просто перепихнулись на скорую руку?
— Ну, я бы не сказал «на скорую»…
— Ты издеваешься?!
— А что ты хочешь-то? — Антон устало закатил глаза. — Чтоб я сейчас пошел, бросил ее и прибежал к тебе? К тебе?
— Вообще-то да, именно этого я и хочу, — девушка надменно вздернула подбородок и скрестила руки на оголенной груди, совершенно не стесняясь своей наготы. — Со мной что-то не так?
— Алл, без обид, — Антон снова рассмеялся, обнажая ряд белых сверкающих зубов, которыми пару минут назад оставлял на женском теле отметины. — Оля — идеал для крепких отношений. А ты — для редких развлечений. Понимаешь?
Воздух рассек звонкий треск пощечины. Голова Антона резко дернулась, но он лишь сморщился и сжал губы. Алла оскорбленно прижала руку обратно к груди. Ее лицо полыхало, глаза блестели от ярости, а волосы вот-вот встали бы на дыбы.
— По-твоему, я шлюха?
— Я не так сказал…
— Заткнись, — резко прервала его Алла и мстительно сверкнула черными глазами. — Беги к своей Оленьке, но очень скоро ты об этом пожалеешь.
— Ты мне угрожаешь? — криво усмехнулся Антон.
— Нет, но не меня тебе стоит бояться, — в голове у Аллы уже возник новый план.
В итоге Алла добилась своего. Она разрушила крепкие отношения Антона Рябчикова и Оленьки Ляпиной, добилась объекта своего вожделения и даже больше…
Алла никогда не сдавалась и всегда была готова чем-то жертвовать. В основном, тем, что к ней никакого отношения не имело. Девушка давно выучила простой жизненный урок — куда проще, чем те, что преподавали в колледже, — никто не позаботится о тебе лучше, чем ты сам. Никто не станет жертвовать своим благополучием ради счастья другого. Никто не вспомнит о чужих бедах, когда есть свои. Поэтому миру Алла отвечала тем же. И пожертвовать она решила этой тошнотворной белобрысой Оленькой.
— Что это? — Антон с явным недоверием взглянул на бумажку, которую Алла сунула ему в руки на большой перемене.
— Твой билетик в счастливое будущее.
Антон, прищурившись, вгляделся в напечатанный черным шрифт, в чужие синие закорючки-буквы и вдруг побледнел. Он поднял ошарашенный взгляд, полный ужаса, на Аллу и открыл рот, не в силах выдавить и слова.
— И она об этом знала, — Алла неодобрительно покачала головой. — Я уже проверилась. И тебе советую, если вы без защиты…
— Не может быть, — проблеял Антон неверяще.
— Можешь сам проверить, — хмыкнула Алла безразлично, разглядывая собственные ногти. — Не знаю как, но это уже не мои проблемы.
— Я спрошу у Оли…
— Спроси. Спроси обязательно, почему она, зная о своем прекрасном, волшебном заболевании, не удостоила тебя чести разделить это знание. Я бы послушала, как она будет отпираться.
— Но как ты узнала?
— Совершенно случайно, — пожала плечами девушка. — Услышала ее разговор по телефону с матерью. Признаюсь, справку стащила. Но из чистых побуждений.
Это была ставка наудачу. Слишком многое зависело от случайных обстоятельств: решит ли проверить Антон эту чертову справку, сделанную на коленках, спросит ли Оленьку, обратится ли в больницу. Любая шаткая часть этого плана, состоящего из сплошных зыбких деталек, могла в любую секунду накрениться и утащить за собой всю задумку, вывалить наружу правду и закопать Аллу под своими обломками.