Алла попала в «Истинный Путь». Она надела на лицо очередную маску, примерила новый костюм, выстроила себе неприступную крепость, в которой оказалась вполне себе счастливой принцессой без всяких принцев, лишь с драконом, который огнем дышал на ладан.
— Я изменила мужу, — рассказывала она неприметному белесому старичку перед собой. — Понимаю, что поступила ужасно… Я пыталась исправить свою вину, но… Моя свекровь, она никогда мне этого не простит. Она пытается меня со свету сжить.
Так Алла и очутилась в своем новом доме. Вскоре ее ждали новые потрясения: постный образ жизни, миллионы ограничений, мерзкие послушницы-святоши, массовые галлюцинации и всеобщее сумасшествие.
Но, пока у Аллы была крыша над головой, «Зайчики», охраняющие ее, за дверью и бокал вина в руке, женщина могла смириться со всем, что происходило вокруг. Будь то призрачные твари, растянувшиеся гниющей плотью до самого потолка, или неприятные тощие послушницы с замашками первых леди всего «Истинного пути».
Глава 28: Ό,τι μέλλει δεν ξεμέλλει
То, что должно произойти, не заканчивается.
— Что с тобой? — спросила Ма удивленно.
— Ничего, — на выдохе произнесла Ася, пытаясь ватными руками поднять с пола телефон. — Я выйду подышать. Тут душно.
— Вот именно. Дас, прекращай дымить, или я засуну эту палку… — послышалось ей в спину.
— Это не палка, гений!
Ночной морозный воздух мгновенно сдул с Асиного лица последние капли алкоголя. Девушка судорожно выдохнула клубок пара, чувствуя, как внутри все дрожит. Она снова и снова пробегала глазами по сообщению не в силах осознать его содержание.
Первой мыслью стала очевидная догадка — это сообщение — лишь ловушка, чтобы заманить Асю в «Путь» и избавиться от ненужного свидетеля преступлений Отцовской шайки. Отчаянная, но действенная попытка советников, которые поняли, на что нужно давить. Но чем дольше Ася смотрела на сообщение, тем сильнее ей казалось, что оно от Паши. Или она лишь выдавала желаемое за действительное?
Что ей теперь сделать? Позвонить? Даже подумать о таком было страшно. Что она услышит? Голос Паши или смех послушников? Тишину или гул чужого шепота?
«Но если не позвонишь, не услышишь ничего», — возразил внутренний голос.
«Точно, точно», — мысленно согласилась Ася, нервно кивая собственным мыслям. — «Просто нажми на кнопку, нажми на эту кнопку. На эту чертову…»
— В настоящее время абонент недоступен или находится вне зоны действия сети, — послышался механический треск записанного голоса.
— Ну, конечно, — Ася облегченно выдохнула и резко усмехнулась собственным страхам, которые завладели всем ее сознанием.
Это было до хохота очевидно. И до слез глупо. И страшно до кончиков пальцев. Никто никогда бы ей не ответил, как всегда. Неужели она действительно ожидала, что услышит чей-то голос на том конце провода? Что Паша тут же ответит ей и скажет, что его глупый розыгрыш затянулся? Такая детская наивность до ужаса раздражала.
«Почему я плачу?» — возник невольный вопрос. Ася тут же прижала холодные руки к щекам, стирая жгучие дорожки влаги.
Сердце продолжало неистово биться о стенки ребер, вибрацией разливаясь по всему окоченевшему телу. Руки мелко дрожали, и текст сообщения размывался в неразличимые бессмысленные символы. Нужно было принять решение, но даже собственные эмоции отказывались повиноваться.
«Неужели я опять им ничего не скажу?» — подумалось Асе, и девушка из-за спины взглянула в приоткрытую дверь. — «Ма меня убьет».
«Но Паша…» — возразило сознание.
«А если это не Паша?! Вдруг это ловушка?»
«Придется рискнуть», — наседал внутренний голос.
«Рискнуть собственной жизнью? Как это умно».
«Будешь и дальше сидеть в гараже и ждать, когда ребята все сделают за тебя? Будешь ждать, пока они приведут тебе твою мать и сумку с деньгами подмышкой?»
Спор с подсознанием на пару секунд застопорился. Ася замерла, обдумывая собственные мысли. Она разрывалась на две части: одна неистово орала о том, что Ася сейчас же должна собрать манатки и ринуться в «Путь», а другая жалась в углу и поскуливала о какой-то опасности, которая могла ожидать на месте встречи.
Что бы сказала Ма на эту идею? Что она безумна, но необходима? Или что Ася в очередной раз предает их доверие? Дас бы, наверное, лишь махнул рукой да спрятал пистолет за пазухой. А Паша… Паша бы ни за что не отпустил Асю туда. Он сам бы ринулся вперед, лишь бы защитить тех, кто ему дорог. Значит, Ася должна сделать тоже самое и для него.
«Меня пытались убить», — вспомнила Ася недавнее покушение. — «Но у них не вышло. Может, попробуют еще раз?»
«Ты знала, на что идешь, когда согласилась продолжать расследование с ребятами. Теперь ты не сможешь отсидеться в стороне, защищая собственную жизнь».
Ася сжала телефон в заледеневшей руке и нахмурилась. Она решилась. Плевать, что это может быть ловушка; плевать, что вместо Паши ее могут встретить железные цепи и оружие послушников «Пути». Главное, что она сделает все, что в ее силах.
***
Ровно в девять часов утра следующего дня Ася, одолеваемая страхами и сомнениями, вышла из гаража. Ребята разошлись кто куда, безболезненно избавив девушку от необходимости в очередной раз скрываться, врать и изворачиваться.
Оскар Уайльд считал, что любовь обещает несбыточное и заставляет верить в невозможное. Ася мучительно гадала, можно ли ее мечту об уничтожении «Истинного пути» считать несбыточной, а веру в счастливый конец — невозможной.
Платон же говорил, что любящий слеп по отношению к любимому. И с этим Ася поспорить не могла. Она шла на встречу к хозяину религиозной секты, в душе мечтая о каких-то призрачных благосклонностях и скрытых чувствах человека, что несколько недель назад угрожал ей пистолетом.
Ася шла и корила сама себя за романтические глупости, то и дело всплывающие в голове. Она помнила обо всех рисках и опасностях, чувствовала фантом ледяной стали у себя на затылке, но все эти страхи меркли в сравнении с мыслями о Павле.
«Возможно, прямо сейчас ты добровольно идешь на собственную смерть!» — недовольно возмущалась она. — «Но беспокоит тебя лишь одно».
И все же ее мысли раз за разом возвращались лишь к одному чувству, которое она испытывала, — к любви. Ася шла и представляла, какими будут их первые слова; садилась в автобус и гадала, что он сделает, когда увидит девушку; выходила на остановке и думала лишь о янтаре в его глазах. В Италии говорят: «Любовь слепа, но видит издалека». И Ася видела, как на границе с горизонтом маячил, почти невидимый, ее шанс.
Оказавшись у знакомых стен ограды «Пути», девушка перевела дыхание после быстрой ходьбы. Она растерянно оглянулась по сторонам. Раньше забраться на забор ей помогали Паша или Дас, а теперь она оказалась здесь совершенно одна и понятия не имела, как ей оказаться наверху двухметрового ограждения самостоятельно.
«Об этом стоило думать раньше…» — недовольно подсказало сознание.
Ася проигнорировала замечания совести и взглянула на экран смартфона. Оставалось десять минут.
«Ладно», — девушка шумно выдохнула и потерла ладони. — «Это самое несущественное препятствие, которое у меня было».
Ася заправила выбившиеся прядки распущенных волос за уши. Она подошла к ограждению почти вплотную и подпрыгнула, вытянув руки вверх. Пальцы едва задели каменную кромку выступа. Еще несколько попыток подтвердили, что без посторонней помощи девушке никогда не удастся забраться наверх.
Тогда Ася оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло прибавить ей несколько решающих сантиметров в росте. Где-то в отдалении, почти у самой пустынной дороги, лежал каменный валун, прижавшись спиной к фонарному столбу.
«Ну уж нет», — криво усмехнулась девушка. — «Его я сюда точно не дотащу».
Тогда ее взгляд упал на сук, видимо, отвалившийся от дерева, под которым лежал. Он был большой и толстый, но сухой и подгнивший со временем. Ася не знала, выдержит ли он ее вес, однако ничего другого, более подходящего на роль лестницы, в этом месте не было.