— Я говорила им дождаться тебя, но они пообещали сделать тебе выговор за нарушение распорядка, — сочувственно проговорила Алла.
— Кто «они»?
— Зайчики Отца, — закатила темно-карие непроницаемые глаза женщина. — В черных футболках, обритые…
— Вот черт… — прошептала Ася, падая на кровать. Она не ожидала, что ее вещи заберут так скоро, хотя ее предупреждали об этом. Девушка очень сильно просчиталась, не успев спрятать телефон. Она была уверена, что в будущем это ей аукнется. — Ладно. Завтра я схожу домой и принесу себе нормальных вещей, — размышляла она вслух.
— Домой к своему муженьку? — скептически поинтересовалась Алла. — И не боишься, что он тебя поймает и на цепь посадит?
— Он будет на работе, — ответила первое, что пришло в голову, Ася.
— Тебя все равно не выпустят, — беспечно проговорила Алла и вновь вернулась к чтению книжки.
— Почему? — глаза Аси округлились, она приподнялась на кровати и вперилась взглядом в соседку. Та недовольно отложила книгу.
— Потому что разрешение на выход за пределы территории надо запрашивать за неделю до нужной даты, — медленно, как ребенку, начала объяснять Алла. — А еще нужна уважительная причина, подлинность которой тщательно проверяется Зайчиками Отца.
— Прямо как… — Ася чуть не сказала про тюрьму, но вовремя прикусила язык. Лишний раз лучше помалкивать.
— В тюрьме, — закончила за нее Алла.
Глава 5: cogito, ergo sum
Думать, значит жить.
Начался новый странный день. Со звоном будильника Ася открыла глаза и несколько секунд вглядывалась в потолок, пытаясь поймать общие черты с потолком в ее квартире. Абсурдная мысль, что предыдущий день был лишь кошмарным сном, растворялась по мере того, как взгляд девушки спускался все ниже и ниже, прошелся по серо-голубым стенам, светлым деревянным шкафам и остановился на заспанном хмуром лице соседки, которая упрямо не раскрывала глаз. Было странно рассматривать новую комнату, которая, как казалось, совсем не принадлежала Асе, вещи, выглядывающие из-за приоткрытых дверцей шкафа, и окно с видом на двор и скрывающиеся за горизонтом однотипные серые здания. Всё здесь было чужим для девушки, совершенно не вязалось с ее жизнью и казалось дешевыми декорациями для малобюджетного фильма ужасов.
Подъем в пол шестого утра — лишь одно из препятствий на пути к свободе. К глазам словно подвязали медные грузики, и они никак не могли открыться полностью. Голова гудела, а рот не переставал открываться в зевании. Ася сидела на кровати, свесив с нее ноги. Парик за ночь слез с головы и остался одиноко лежать на подушке, словно там ему и было место. Девушке повезло, что соседка всеми силами сопротивлялась жужжащему будильнику и не раскрывала глаз, так что Ася смогла незаметно вернуть волосы на место. Голова от парика нещадно чесалась, но теперь возможность ее помыть была только ночью. За дверью слышалось копошение: послушницы просыпались и выходили из своих комнат, они здоровались и смеялись, приветствовали друг друга привычными словами о Великом.
— Откуда в них столько энергии в пять утра? — хрипло простонала Алла, с трудом поднимаясь с кровати. Копна ее рыжих волос после сна стала еще более пушистой и объемистой. Бледная кожа почему-то отливала желтизной, вокруг губ выделялись морщинки. Ася про себя пыталась прикинуть возраст соседки и подумала, что ей где-то около сорока лет, может и чуть меньше. Возможно, женщина когда-то и выглядела привлекательно, но сейчас возраст и курение взяли свое — она медленно иссыхала, покрывалась старческой коркой. — Что? — недовольно поинтересовалась она, заметив пристальный взгляд Аси.
— Ничего, — тут же девушка поспешила встать и потянулась за банными принадлежностями.
Соседки вышли в коридор и в небольшом потоке других девушек пошли в ванную комнату. Вокруг слышалось тихое перешептывание, и Ася пыталась понять, о чем же говорят послушницы. Слышались разговоры об утреннем собрании, завтраке, о предстоящих работах. Кто-то размышлял об Отце с нескрываемым восхищением. Казалось, здесь не говорили больше ни о чем, что выходило бы за рамки «Истинного пути» и его помещений. Это немного пугало. Неужели у всех этих женщин не было ничего, помимо слепой веры? Где они жили до этого места, где учились, работали? С кем они общались, были ли у них мужья? А дети? Девушки, заполнившие ванную, были совершенно не похожи друг на друга. Старые и молодые, смуглые и бледные, с разным разрезом глаз, длиной волос и ростом. Они были больше похожи на случайных прохожих, нежели на семью, которой так пытались казаться. Но эти размышления как будто волновали одну только Асю. Никто вокруг подозрительно не озирался, не шугался каждого звука и прикосновения, не глядел осуждающе. Кроме Аллы, конечно. Вот она уж точно казалась здесь чужой и скрывала это лишь в окружении своих сестер, надевая на лицо маску дружелюбия и всеобъемлющей любви.
Ася, стараясь не обращать внимания на толпу, умылась. Она чувствовала напряжение каждой клеточкой своего тела, каждой напряженной мышцей. Казалось, вот-вот ее схватят за руку, резко развернут к направленному дулу пистолета и обвинят во лжи, а потом избавятся и скинут ее тело в какую-нибудь реку. Однако на нее почти никто не смотрел. Для остальных девушек «Екатерина» была незнакомкой, только-только появившейся и напуганной как цыпленок. Они даже не пытались с ней заговорить. Их не интересовала ни любовная трагедия Екатерины Лебедевой, ни сама ее личность.
Вскоре настало утреннее собрание. Оно было лишено вечерней грандиозности и напыщенности. Отец говорил коротко и по делу, обсудив лишь ежедневные планы, отметив кого-то из послушников и завершив свою речь уже привычным благословением. Ася заметила, что место слева от Отца сейчас пустовало. Люди вокруг тихо перешептывались о чем-то и двигались к длинным рядам железных подставок у стен, где зажигали свечи. Потом они быстро осушали свои бокалы с вином и выходили из зала. Девушка сделала тоже самое.
Позже Алла повела соседку на завтрак. Они вновь влились в поток людей, но уже без мантий и капюшонов. Спустившись по лестнице, девушки зашли под нее: широкий проход провел их в большое светлое помещение с огромным круглым окном в одной из стен. По залу в несколько рядов тянулись деревянные длинные столы. У самого входа расположился небольшой буфет, где в очередь выстраивались люди с подносами. За прилавком мельтешили работники в фартуках и колпаках, но у некоторых из них виднелась форма послушников, такая же, как у Аси.
— Это что, Хогвартс? — невольно вырвалось из уст Аси, прежде чем она успела подумать. Алла прикрыла рот ладонью, чтобы не привлекать лишнего внимания, и захохотала.
Ася последовала примеру послушников и встала в ряд людей за каким-то мужчиной. Очередь быстро тянулась вперед, и вскоре девушка забирала свою порцию. Еда здесь была определенно не как в школе чародейства и волшебства. Асе вручили тарелку со светло-серой жижей, видимо, это была каша, несколько кусков хлеба, яблоко и прозрачный граненый стакан с чаем.
«Прямо шведский стол», — уныло подумала девушка.
Алла с Асей уселись почти в самом конце стола. На удивление девушки, соседка не проронила ни слова о местном меню и уныло ложка за ложкой поглощала ее. Ася пожала плечами и сделала тоже самое. Раз Алла не возмущается, значит, все не так плохо.
Каша, наверное, была овсяной. Судя по хлопьям, что в ней плавали. На вкус же она была никакой. Ася вдруг поняла, что у нее началась незапланированная диета и выйдет она отсюда без пары лишних килограммов.
Незаметно для всех девушка озиралась по сторонам в поисках матери. Она внимательно вглядывалась во все лица, мелькающие перед ней. Люди проходили мимо группками, поодиночке, в компании, но ни одно из них не было нужным. Если мама Аси и была здесь, то девушка ее явно пропустила.
Когда Ася отставила от себя полупустой стакан с несладким чаем и уныло взглянула на ожидавшее ее яблоко, справа от нее подогнулась скамейка, и кто-то на нее сел. Девушка повернулась и вздрогнула, встретившись взглядами с Андреем. Мужчина был в форме. На белоснежной выглаженной рубашке сидела строгая черная жилетка. Видимо, он был по рангу выше Аси.