Но ожиданиям Аси не суждено было сбыться: несмотря на огромное количество приложенных усилий, экзамены были провалены. Целое лето превратилось в бесконечную временную петлю, состоящую из ненавистных пробуждений, литров выплаканных слез и долгожданного двенадцатичасового сна, когда все мысли испарялись и на их место приходило давно забытое спокойствие.
Асе казалось, что ее жизнь кончена. Она потеряла цель, спустила в унитаз все свои старания и угробила светлое будущее. Уже ничего не могло измениться.
Тем не менее, следующим сентябрем, когда все ровесники и одноклассники Аси пошли в институты и погрузились в студенческую суету, девушка поднялась с постели и устроилась на работу. Целый год она пробыла продавцом-кассиром в магазине одежды, попутно вновь окунувшись в подготовку к экзаменам.
Бесконечные десятичасовые рабочие дни с двумя перерывами на обед и плавающим графиком плавно перетекали в бессонные ночи, наполненные очередной зубрежкой и повторением. Засыпая, Ася видела во снах то учебу, то работу. Она просыпалась по ночам в поту от того, что не пробила на кассе дорогущую куртку, или от того, что неправильно ответила на вопрос в развернутой части экзамена.
Так и прошел целый год. Это была вторая попытка вырваться во взрослую жизнь и получить профессию мечты, стать журналистом.
В этот раз усилия Аси окупились: она успешно сдала экзамены, набрала необходимое количество баллов и в следующий сентябрь стояла на пороге собственного учебного корпуса.
Несмотря на то, что после двух лет бесконечной подготовки учеба в университете пошла на спад и уже не так сильно увлекала Асю, как раньше, девушка ценила свое место в вузе. Она любила ходить на пары, болтать с одногруппниками, посещать университетские собрания и мероприятия. Это была часть ее взросления, неотъемлемый период жизни, который в старости девушка собиралась вспоминать с улыбкой.
А потом в один момент Ася потеряла все из своей привычной жизни. Лекции заменились собраниями, семинары превратились в послушания. Вместо одногруппников Ася получила послушников, а ректор облачился в красную мантию и стал звать себя Отцом.
На несколько месяцев Ася забыла об учебе напрочь, выкинула из головы все учебные параграфы и рассказы преподавателей, удалила написанные семинары и практические, стерла из своей жизни целый эпизод. И потеряла возможность стать тем, кем мечтала.
Как бы сильно девушка об этом ни жалела, у нее не было другого выхода. Перед ней стояло лишь два пути: продолжить учебу как ни в чем не бывало или спасти свою маленькую, едва уцелевшую семью. Выбор в этой ситуации был очевиден. Ася пожертвовала всем, что у нее было, всем, что она с такими усилиями получила, ради мамы и ее благополучия. Жалела ли Ася об этом? Конечно, нет. Однако и радоваться она не могла.
Поэтому, когда у девушки, наконец, появилась какая-никакая возможность хоть пять минут посвятить себя учебе, она ею воспользовалась.
Паша все не появлялся, а возможности вырвать из «Истинного пути» еще больше документов не представлялось. Дас с Ма каждый день внимательно следили за ситуацией, искали лазейки и предлагали новые идеи, но все они разбивались о скалы реальности, в которой не было места ежедневному успеху и достижениям.
Однако учеба шла с трудом. Давали о себе знать горы неизученного материала и часы пропущенных пар. Едва сдерживая слезы, Ася понимала, сколько всего она пропустила и как сложно ей будет вернуться в привычный мир вновь. Хотя можно ли теперь назвать его привычным? Куда более знакомой девушке стала реальность, в которой зло осязаемо и реально, в которой сверкает сталь пистолетов и взрываются пули, в которой безразличная власть борется с правдой и справедливостью.
В какой-то момент не только Ася, но и мир вокруг забыл, что девушка — не боец и не военный, не враг и оппозиция системе, а лишь студентка. Девочка, что совершенно случайно оказалась втянута в игры взрослых и безликих правителей.
— Надо было брать академ, — хмыкнул Дас, наблюдая за потугами подругами.
В ответ на это Ася лишь устало застонала и упала на спину, провалившись головой в подушку. Она бездумно уставилась в потолок.
— Поскорее бы Паша объявился, — проговорила она.
— Ага, чтоб ты перестала заниматься всякой хренью.
— Учеба — это не хрень, — возразила девушка недовольно.
— Еще какая. Вот я бросил в свое время, а теперь у меня собственная автомастерская и куча денег, — с явно различимой гордостью сказал Дас.
Его лица Ася не видела, но затылком ощутила самодовольную ухмылку.
— Прям куча, — передразнила мужчину она. — Тебе просто повезло.
— Не оскорбляй меня, девочка. Знала бы ты, сколько работы стоит за этим «везением».
— Твоя работа точно такая же, как и моя сейчас. Мы оба прилагаем усилия, просто разные.
— Ну-ну, — хмыкнул Дас, но спорить не стал. — Кстати, я планирую открывать тату-студию.
— Ого, — присвистнула Ася, все так же лежа в кровати.
«Как неожиданно», — хотелось съязвить ей, но девушка промолчала.
— Будешь первым клиентом?
— Смотря что бьешь. Я согласна только на купола.
— О нет, с куполами я больше дел иметь не собираюсь.
Ася глухо рассмеялась и, перекатившись на живот, встала с кровати. Она вышла из-за перегородки и застала Даса сидящим за рабочим столом. Мужчина сгорбился над документами, внимательно вчитываясь в множество напечатанных черных строк. И на столе, и на стенах, и на полу рядом были раскиданы бумаги, которые девушка притащила из «Пути» в гараж несколько дней тому назад.
— Снова роешься в документах?
— Да, — ироничный тон в голосе мужчины растворился. Он поправил ворот серой футболки и взглянул на Асю из-за плеча. — Коэн вернул все, что забрал.
— Ну, хоть что-то хорошее, — Ася вяло повела головой и села на кожаный диванчик, прижав колени к груди. Она накрутила на палец прядку темно-русых волос и задумчиво замолчала.
— Что за пессимизм в моем гараже? — ухмыльнулся Дас вновь и повернулся к девушке лицом.
— Да как-то… Все не так.
— А когда все бывает «так»? — вскинув широкие брови, поинтересовался мужчина. — Когда все идет по плану, становится скучно.
— Лучше уж скука, чем эта неопределенность.
— Серьезно? То есть ты бы променяла все, что произошло с тобой, на беспечную жизнь студенточки-ванильки?
— «Студенточки-ванильки»? — рассмеялась Ася, сморщившись. — Что за ужасное слово?
— Так променяла бы? — настаивал Дас.
Ася на секунду задумалась над вопросом друга. В голове замелькали образы молящихся фанатиков, алых накидок и бокалов с отравленным вином; призрачных монстров, опасности и страха, предательства и лжи. Но еще Ася увидела перед собой Марту, Диму и Аллу. Смех, прорезающий тьму; дружбу, сражающуюся с обманом. Девушка увидела Пашу и все то, от чего у нее бабочки порхали в животе.
— Наверное, нет, — наконец ответила она с легкой улыбкой.
— Даже в самые темные времена можно увидеть свет, — с умным видом заключил мужчина.
— Кто это сказал? — вновь рассмеялась Ася от вида сосредоточенной физиономии друга.
— Эм… Не знаю. Дамблдор?
Когда Дас вернулся к изучению документов, от которых у Аси уже голова шла кругом, девушка встала с диванчика, намереваясь продолжить учебу и свои бесплодные попытки написать хоть что-то, однако вдруг ей ужасно захотелось продолжить этот полуличный и откровенный диалог.
— Дас… — протянула она тихо, одолевая смущение.
— Что-о-о?
— А где Ма?
— Откуда я знаю? — тон Даса ничуть не изменился, но Ася заметила, как напряглись мышцы, скрытые под облегающей тканью футболки, на его спине.
— Ну… Вы же вроде как…
— Что «мы»? — Дас изумленно обернулся и скрестил руки на груди. — Какие еще «мы»?
От напряженного тона Ася стушевалась и уже сотню раз пожалела, что начала этот разговор. Она криво улыбнулась и прошептала что-то нечленораздельное, вернувшись на свою кровать, но Даса такой ответ не устроил.
— Что ты там мямлишь? — сурово спросил он, поднявшись с кресла.
— Да-а-а забудь, — нервно хихикнула Ася.