Фрай переложил бутылку в левую руку. Его рука сжала горлышко.
- Просто у нас с тобой есть проблема, и я должен её решить, прежде чем произойдёт что-то ещё. Это то, что произойдёт со мной. Если я это исправлю, - сказал он, почти плача, - возможно, я снова смогу мочиться, разве ты не понимаешь?
Фрай кивнул. Каким-то образом он понимал.
- Она должна вернуться. Со мной.
Доктор Уивер открыл чемодан и достал пилу для костей. Он положил её на кофейный столик и преодолел спазм боли, прежде чем продолжить.
- То, что у тебя есть, - это ценный объект. Можно сказать, оружие. Я не понимал, что это такое. То, что оно сделало. Его история, - руки доктора дрожали, когда он продолжал вынимать предметы из чемодана - скальпели, ножи, марлю. - У тебя больше нет тех обезболивающих, которые я тебе дал, не так ли?
Фрай покачал головой. Рука больше не болела. Его пальцы крепко и уверенно сжимали бутылку.
Доктор продолжал расставлять предметы, остановившись из-за очередного болевого спазма.
- Детали не имеют смысла, пока не увидишь целое. И ты не сможешь увидеть целое, пока детали не сойдутся воедино. И как только ты увидишь всё целиком - о, мой бог - ты поймёшь, что тебе следовало сделать. Я видел это во сне, Фрай. И ты был там.
Фраю хотелось сфотографировать доктора. Он знал, что на этой фотографии в резких линиях лица доктора сформируется слово. Он знал это тогда, когда доктор сказал ДЕТАЛИ или ЦЕЛОЕ. Любое из них подойдёт. Когда доктор Уивер поднял налитые кровью глаза и встретился с Фраем, рука Фрая опустила бутылку на голову доктора. Никакого крика о помощи. Доктор едва успел пискнуть. Его тело рухнуло, и стекло разбилось. Когда рука Фрая снова опустилась, сжимая лишь кулак с осколками стекла, голова доктора взорвалась, как кегли в боулинге.
Фрай просто старался держаться подальше.
ВОРОНКИ И ВЕЩИ ГОРАЗДО ХУЖЕ
В этой комнате было только тусклое освещение, среда, подходящая для тех, кто может выдержать лишь пару градусов выше полной темноты. Гробовщик сидел напротив Фрая, сутулый и бледный, его пальцы сложились в шпиль, пока он обдумывал признание Фрая.
Фрай не знал, куда идти после своей последней встречи с доктором Уивером. И снова готическое здание с видом на кладбище привлекло его к себе, к единственному месту, о котором он мог подумать, которое могло предложить покой, утешение и, самое главное, убежище. Не удосужившись постучать, он обнаружил, что дверь открыта, и вошёл в "ПОХОРОННОЕ БЮРО БРАТЬЕВ СКЕЙЛ", где обнаружил мужчину, полирующего каменный стол неправильной формы. Один из гробовщиков, бледный лысый джентльмен, представился одним из братьев Скейл и не выказал никакой тревоги в присутствии Фрая.
- Нам потребовались значительные усилия, чтобы найти этот предмет, - сказал он, говоря о каменном столе. - Предполагается, что когда-то он служил частью жертвенной плиты, но кто знает, чему можно верить, когда дело доходит до таких апокрифических историй.
- Жертвенный? Типа человеческих жертвоприношений? - сказал Фрай.
Мистер Скейл пожал плечами.
- Судя по размерам, он мог бы вместить человека средних параметров. Обратите внимание на ручейки. Возможно, они являются естественными осадочными образованиями, но вполне могли служить для направления потока крови. Человек, который продал его нам, утверждает, что он был найден в районе, где находится несколько необычных скальных образований. Вопрос о том, действительно ли коренное население Виссарийского округа практиковало человеческие жертвоприношения, остаётся в лучшем случае спорным. И всё же от стола исходит волнующая аура, согласитесь? Мы заплатили за это щедрую сумму.
Фрай хотел знать, какой возможной цели может служить такой стол? В качестве ответа мистер Скейл достал стопку глянцевых брошюр и положил их на поверхность стола.
- Разумеется, для рекламы наших услуг. А теперь, пожалуйста, расскажите нам, чем мы можем помочь вам и покойному.
Он повёл Фрая в меньшую по размеру, но столь же тёмную комнату, которая, возможно, когда-то служила кабинетом, но теперь явно была местом работы этих людей. Они сели друг напротив друга, и мистер Скейл принял свою позу, снова сложив руки в шпиль.
Фрай знал, что у него нет той истории, которую ожидал или хотел мистер Скейл, но он всё равно рассказал её, ничего не упуская, как бы безумно это ни звучало - как возвращение руки привело его к такой работе, как ему пришлось перебирать стопки фотографий в поисках расположения букв, того, что вышло из машины, и, наконец, того, что он сделал со старым доктором Уивером.
Лицо гробовщика почти не отреагировало. Похоже, его больше всего интересовало, что случилось с доктором Уивером, и Фрай подозревал, что эта реакция была связана не столько с тем опасным поведением, в котором он только что признался, сколько с возможностью найти нового клиента для своего предприятия. Фрай попытался оценить возраст своего слушателя. Казалось вполне возможным, что продолжительность жизни этого человека превысила даже продолжительность жизни старого завода по производству льда.
Прежде чем ответить, гробовщик помолчал.
- Мистер Фрай, не хотите ли вы показать нам свою замечательную руку? Будет ли с нашей стороны смелостью обратиться с такой просьбой?
Фрай поморщился. Во всяком случае, теперь он знал, что может ожидать этих просьб.
- Только вам или… кому-то ещё? Извините, что вы подразумеваете под "нам"?
Мистер Скейл высвободил пальцы из шпиля. Он поднял обе руки вверх, как будто собирался проделать фокус. Затем он одновременно щёлкнул пальцами обеих рук.
Через несколько секунд дверь в задней части кабинета открылась, и в комнату вместе вошли две фигуры, внешне идентичные старику, вплоть до чёрного костюма.
- Мы все деловые партнёры, а также братья, - сказал мистер Скейл, когда двое других заняли позиции слева и справа от него. - Это мистер Фрай. У мистера Фрая замечательная история и замечательная рука. Нам бы очень хотелось получить возможность изучить эту руку, мистер Фрай.
Фрай рассматривал этих троих мужчин и искал какую-нибудь явную черту, по которой он мог бы отличить их друг от друга. Ничего не заметив, он вздохнул и закатал рукав выше швов. Каждый из гробовщиков полез в карманы своего костюма и вытащил пару одинаковых серебряных очков. Они подошли к его стороне стола и склонились над ним, периодически перемещаясь, чтобы изменить угол обзора. После игры в боулинг с сербами, когда он почувствовал, что швы немного порвались, рука начала подтекать, в результате чего появились полосы беловатого вещества, похожего на испарения из той ужасной машины. Фрай выдержал несколько минут пристального внимания, желая услышать их комментарии. Но братья Скейл ничего не сказали и, к счастью, не попытались прикоснуться к руке, хотя в непосредственной близости от них Фрай заметил, что каждый из них дышал с шумным хрипом.
Словно отвечая на один и тот же безмолвный сигнал, они одновременно выпрямились и вернулись на противоположную сторону стола.
Тот, что в середине, сказал:
- Мистер Фрай, недавно мы занялись фотографией как своего рода хобби. Не могли бы вы предоставить нам привилегию сфотографировать эту необыкновенную руку?
Фрай не мог сказать, исходил ли этот запрос от первоначального брата Скейл. Они слишком много перемещались, чтобы он мог их уследить, словно снаряды в игре мошенника. Он пожал плечами.
- Я не против. Но ничего выше шеи. Теперь я беглец.
- Конечно. Естественно.