Выбрать главу

Последний раз мы видели нашего дворника в понедельник. Он погладил серые бока ЭВМ и хрипло заявил:

— В аспирантуру подался, бывайте!

…Сейчас он пишет диссертацию. А во дворе что у нас делается!..

ИЛИ… ИЛИ

Кадровик повертел в руках мой новенький диплом и спросил:

— Спортом занимаешься?

— Угу. Штангой и шахматами.

— Молодец, А как насчет общественных нагрузок?

— Пожалуйста. Могу возглавить кассу взаимопомощи, прочитать лекцию, сходить на дежурство…

— Золото, а не парень. А в самодеятельности можешь участвовать?

— Могу петь, играть на саксофоне, декламировать…

— А может, у тебя и хобби имеется?

— А как же! Коллекционирую чучела зверей.

— Ай, молодец, сразу во всем сознался. Вижу я, что тебе на нашем заводе некогда будет работать!

НЕ В СВОЕ ДЕЛО

Форвард команды «Дизель» Р. Атакин вошел в магазин.

Грузчик Гариф сказал ему:

— И как ты умудрился промазать вчера на тридцать восьмой минуте?! Надо было пройти к воротам поближе — и ударить!

— В следующий раз так и сделаю, — мягко ответил Р. Атакин.

Тут к ним подошел продавец Магсум и заорал:

— Ты кого слушаешь?! Ты меня слушай! Надо было тебе паснуть Махмуду! Он был ближе к воротам, и его никто не «держал».

— В следующий раз! — мягко ответил Р. Атакин.

Тут в разговор вступил директор магазина:

— Нашел кого слушать! Ничего они в футболе не понимают! Они же офсайд от пенальти не отличат! Тебе надо было бить в левый угол. Вратарь ждет в таких случаях удара в правую сторону, а ты ему сюрприз!

— В следующий раз так и сделаю! — мягко ответил Р. Атакин. — И добавил: — Кстати! Я уже пять минут жду продавщицу хлебного отдела, а ее все нет!

— Не суйся не в свое дело! — хором ответили грузчик Гариф, продавец Магсум и директор магазина.

РАЗНЫЙ ПОДХОД

Получил я как-то письмо:

«Здравствуй, дружище! Как твои дела? Нагряну на днях, жди! Привет всем твоим. Закир».

Я его небрежно просмотрел и отложил в сторону.

Письмо взяла моя жена.

— Что за слово «дружище»?! Такого трезвый человек не напишет. Это уж точно!

— Ну, почему не напишет? — слабо возразил я. — И трезвые люди всякое пишут.

— Пьяница этот твой друг, вот что я тебе скажу, — твердо сказала моя супруга. — Знаю я этих алкоголиков!

Я промолчал. Иногда это лучшее, что может сделать мужчина.

— И потом, — продолжила жена, — с чего он так заботится о твоих делах? Наверное, ты ему жаловался, что со мной плохо живешь, что я тебе, мол, покоя не даю! Писал, да?

— Не! — сказал я слабым голосом. — Я его адреса не знаю. Он же уехал давно!

— А то с чего бы он написал: «Нагряну на днях, жди»? Значит, он знал, что ты его ждешь, что ты тут живешь и никуда не уехал.

Я промолчал. Иногда это лучшее…

Жена вчитывалась дальше. И вдруг спросила:

— Рустам! Откуда у тебя любовница?

— Кто???

— Любовница!

— Почему ты так решила?

— Это не я решила. Это твой Закир так пишет. Я же не дура, чтобы не понять, что скрывается за этой фразой: «Привет всем твоим!» Твой Закир знает, что я прочитаю это письмо, и поэтому зашифровал его.

— О, аллах! Если бы мой друг знал, что ты будешь читать это письмо, он бы сразу поставил точку.

— Точку?! — переспросила жена. — Надо подумать, что бы это значило!

МЕНЯЮ ДВА ДОЖДЛИВЫХ ДНЯ…

Я посмотрел на небо, затянутое тучами, и мне вдруг захотелось помечтать.

Осень. Две тысячи сотый год. Звонит один председатель другому и говорит:

— Хасан, тебе не нужно два хороших дождливых дня, а? Тут бюро распределения погоды навязывает мне их, а у меня уборка, сам понимаешь!

— А ты откажись!

— Да, откажись! Потом у них весной не допросишься! Скажут, осенью отмахивался.

— У меня, дорогой ты мой, тоже уборка. Знаешь что, позвони Булату, ему нужен дождь.

Звонит наш Хайбулла Булату.

— Послушай, Булат, тебе не нужно два хороших дождливых дня?

— Спасибо, Хайбулла, не надо. У меня делегация из Африки. Сам понимаешь, гости!

Кладет трубку Хайбулла. Вдруг звонок. Хайбулла берет трубку, и лицо его сияет. Звонит зять с киностудии. Он снимает исторический фильм о жизни предков в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году, и ему позарез нужен часов на тринадцать мелкий нудный дождь.

Хайбулла обменивает два дождливых дня на запча… (тьфу, это же две тысячи сотый год!), на право просмотра всем колхозом нового фильма.

СЕМЕН ВИШНЕВСКИЙ

КТО?

Кому не лень проснуться Хоть в три часа утра, Чтоб зорьке улыбнуться Сегодня, как вчера?
Кого не испугают Ни смерч и ни буран, Кто бурю презирает, Тайфун и ураган?
И ливень самый шумный, И самый мокрый снег? Кто самый остроумный, Веселый человек?
Кто гриппа не боится? Кто сроду не чихал? Кто адреса больницы Не знает и не знал?
Кому в морозы жарко И в семь десятков лет? И в чьих рассказах ярких Неправды слова нет?
Кто бодр зимой и летом? Кто весел и здоров? Скажу вам по секрету, Что это — рыболов!

СДЕЛАЛА ДОБРО

Расстроилась Свинья: — Какая ж я свинья! Хозяин добр ко мне, А чем платила я? И я добром отвечу в свой черед…
Пошла — и перерыла огород.

ПОДХАЛИМ В ПРИЕМНОЙ

— Ты — наше солнце! Яркий луч зари! Ты греешь нас, Теплом к себе маня! — А солнце пробурчало: — Говори, Чего еще ты хочешь от меня?

КЛЮНУЛА

Поймать решили окунишку. На что? Да просто на мормышку. Ведь на малютку-окунька Не нужно крупного крючка. А в результате — Вот так штука! — Попалась на мормышку щука. Понятно каждому без слов, Что необычен был улов. …На днях у нас судили щуку. Признала щука все без звука: Хватала тут И там брала… Да вот… Мормышка подвела!

ДВА КЛОПА

— Ах, азырен[2], чтоб ты пропал! Чтоб сгинул ты навек! — Ругал жирнющего клопа Однажды человек. — Тебя, презренный, так и знай, Никто не ставит в грош! Какого черта, отвечай, На свете ты живешь? — Ответил клоп: — Я удивлен Вопросу твоему. И чем ты, братец, возмущен, Признаться, не пойму. Ты кормишь сам меня — И вдруг Ругаешь что есть сил. А я считал, что я твой друг! Ведь ты меня взрастил. Вот и тебя твои друзья Клопом зовут не зря ль? Ты сам живешь Совсем как я, А между прочим, как судья, Читаешь мне мораль!
вернуться

2

Азырен — дьявол.