— Ну, ладно, а если я соглашусь на ваше предложение, что тогда? Что я получу от вас?
— Тогда я буду вам сообщать обо всех новостях касающихся этого дела. А как только наступит подходящая минута, я дам знак, и вы сможете препроводить обоих этих агентов в каталажку.
Некоторое время адмирал сидел молча, не двигаясь и даже не изменяя выражения лица. Когда же наконец он заговорил, Николсон обратил внимание на чрезвычайную суровость тона:
— О’кей, Николсон, будь по-вашему. Но сразу хочу вам сказать, молитесь изо всех сил, чтобы больше ничего не произошло с моими людьми. Не дай Бог, случится какая авария, или тем более — убьют еще кого-нибудь… Тогда последствия для вас окажутся чудовищными. Вы даже представить себе не можете, что тогда произойдет, Николсон, даже отдаленно представить…
Глава 43
Пиджак весьма существенно пострадал от весеннего дождя: ткань промокла, на брюках появились отвратительные пузыри. Словом, Мел Доннер переступил порог дома Мари Шелдон не в самом своем презентабельном виде.
— Ничего страшного, — сказал он. — Это будет уроком. А то все никак не могу привыкнуть класть в машину зонт. Вот и поплатился. Впредь наука… — Вытащив из кармана носовой платок, Доннер попытался стряхнуть с ткани крупные капли.
Мари закрыла входную дверь и с видимым любопытством посмотрела на него:
— Скажите, пожалуйста… Все флаги в гости, так это называется.
— Пардон?
— У вас вид, между нами говоря, еще тот! — голос при этом был у Мари кокетливый, а слова прозвучали, как некий сложный музыкальный проигрыш. — В такой одежде выходить на люди, ей-богу, не стоит. Вам нужно обсохнуть и привести себя в порядок. А имела я в виду лишь то, что само, кажется, небо привело вас в мой скромный дом. Доннер на мгновение сощурился — но, впрочем, это длилось буквально мгновение. Затем он открыто улыбнулся:
— Прошу прощения, меня зовут Мел Доннер, я старинный приятель вашей подруги Даны. Могу ли я видеть ее?
— Я так сразу и подумала, что если незнакомый мужчина стучится в дверь моего дома — то это уж наверняка не ко мне. — Она приятно улыбнулась. — Меня зовут Мари Шелдон. Пожалуйста, присаживайтесь, располагайтесь поудобнее, а я тем временем поставлю кофе и позову Дану.
— Спасибо. Кофе очень кстати.
Мари направилась на кухню. Доннер оценивающе посмотрел ей вслед. Ноги хозяйки были голые, тем и хороши, бедра под короткой, теннисного образца, белой юбкой завлекательно покачивались из стороны в сторону в такт шагам владелицы.
Вернулась Мари с чашкой кофе.
— Прошу вас… По выходным Дана делается неженкой и лентяйкой, знаете. Часов до десяти не поднимается с постели. Я схожу и потороплю, с вашего разрешения.
Чтобы чем-то себя занять, Доннер принялся изучать корешки книг на полке, которая помещалась возле камина. Он часто развлекался подобным образом: разглядывал книги, чтобы понять характер и наклонности владельца дома. Книжная полка может сказать про хозяина гораздо больше, чем принято думать.
На этой полке был представлен обычный женский набор: чуть-чуть поэзии, «Пророк», "Рецепты блюд специалистов «Нью-Йорк Тайме», немного готики, несколько бестселлеров. В данном случае Доннера больше интересовали не сами книги, но их расположение по различным полкам. Любопытным показалось ему также и то, что между «Физикой интерконтинентальных лавальных сдвигов» и «Геологией подводных каньонов» обнаружился толстенький том «Толкование женских сексуальных сновидений» и тоненькая обложка «Истории О». Только Доннер потянулся было к этой последней, как услышал шаги по лестнице. Он обернулся как раз в тот момент, когда Дана входила в комнату.
Приблизившись, она обняла его:
— Мел, я так рада видеть тебя, если бы ты знал…
— Выглядишь ты изумительно, — сказал он. — На удивление просто.
И он не лукавил. Прежнее напряжение оказалось начисто смытым с ее лица. Выглядела Дана более раскованной, улыбка у нее получалась естественной и приятной.
— Как поживает холостяк? — поинтересовалась она. — Как ты заманиваешь бедных, невинных девушек на этой неделе? Небось, представляешься нейрохирургом или астронавтом?
Доннер погладил себя по животу.
— Знаешь, я решил отложить историю про астронавта до тех пор, когда немного похудею. Я скажу по секрету, что, если бы я мог сказать, что занимаюсь подводными работами, это прозвучало бы ничуть не хуже. Нет такой девочки в вашингтонских барах, которая не соблазнилась бы специалистом подводником. Тем более, что вокруг поднятия «Титаника» сейчас такой шум подняли. Обязательно представлюсь подводником, причем в самое же ближайшее время.
— А почему бы не сказать этим девочкам правду? В конце концов, ты один из лучших физиков в Америке, чудак человек. Этим гордиться нужно.
— Гордиться-то нужно, ты права, но получается как-то так, что если говорить правду, никакого кайфа. И потом, женщине, как правило, бывает нужно, чтобы партнер оказался немножечко актером.
Она кивнула в сторону почти допитого кофе:
— Может, еще сварить?
— Нет, спасибо, — он вежливо улыбнулся, а когда улыбка растаяла, лицо Доннера превратилось в этакую официальную маску. — Ты догадываешься, почему я здесь?
— Догадываюсь.
— Меня очень беспокоит Джен.
— Равно как и меня.
— Ты могла бы вернуться…
Дана решительно посмотрела в глаза Мелу.
— Ты никак не хочешь понять — Ему без меня плохо, но как только мы окажемся опять вместе, ему будет еще хуже.
— Ты нужна ему.
Она протестующе замотала головой.
— У него есть любовница, и эту любовницу зовут Работа. Обо мне он вспоминал разве только в минуты фрустрации. Он расстроен — он вспоминает про меня, у него все идет нормально — он меня в упор не видит.
И мне, поверь, прямо-таки осточертело быть на положении громоотвода. Я превратилась в какой-то прибор для снятия его стрессов, которые он наживает на своей работе. Разве это не понятно, Мел? Я для того и удрала от Джена, чтобы он не доконал себя и меня в том числе. — Дана отвернулась, прижала ладони к лицу, а через несколько секунд повернулась к собеседнику, такая же спокойная и уравновешенная, как и прежде. — Для того чтобы наши отношения изменились, не мне нужно бежать к нему, а как раз ему необходимо бросить эту чертову работу, вернуться к преподавательской деятельности, то есть, к тому, что он умеет и что он любит делать. Только лишь тогда может что-то измениться между ним и мной.
— Мне, пожалуй, не следовало бы тебе этого говорить, — сказал Доннер, — но если ничего не произойдет сверхъестественного, что маловероятно, то мы закончим работу над нашим проектом совсем скоро, может быть, уже через месяц. Это, конечно, в случае, если все и дальше пойдет по плану. И тогда Джена уже ничего более не будет удерживать в Вашингтоне. Если захочет, он вполне сможет тогда вернуться к преподаванию.
— А как насчет ваших контактов с правительством?
— Финита. Никаких контактов. Мы с ним подписали контракт лишь на время проведения работ по проекту. Завершится работа, и мы свободны, как ветер. Откланяемся и — привет горячий! Нужно будет вновь возвращаться в университет, туда, откуда мы пришли.
— Но ведь еще неизвестно, захочет ли Джен видеть меня…
— Я его хорошо знаю, — сказал Доннер. — Он из тех, кого называют однолюбами. Он будет тебя ждать… Если, разумеется, у тебя за это время никого не появилось…
Она посмотрела на него с некоторым недоумением.
— А почему у меня должен был кто-то появиться?
— Видишь ли, я случайно оказался в прошлую среду в ресторане Уэбстра.
«Боже ты мой, — подумала Дана. — За все месяцы у меня свиданий было — по пальцам можно пересчитать. И вот — пожалуйста…»
А ведь там и не было ничего. Просто она и Мари, да еще двое парней из НУМА, из научной морской лаборатории, устроили себе небольшой дружеский ужин, было немного флирта и никакого секса.
Она поднялась и посмотрела на Доннера.
— Почему-то ты, равно как и Мари, равно и сам Президент — все вы ожидаете, когда это я образумлюсь и на карачках приползу к Джену. Вы все уверены, что я для него как старая тюремная койка, без которой наш гениальный физик уснуть не может. И ведь за все это время никому из вас даже в голову не пришлю поинтересоваться, как Я себя чувствую. Какие я испытываю чувства, и какие у МЕНЯ огорчения. Так что, идите-ка вы все к чертовой матери. Я взрослая самостоятельная женщина и могу распоряжаться собой так, как считаю нужным. И запомни, что если я все-таки вернусь к нему, то вернусь только тогда, когда сочту необходимым, черт вам побери! А если у меня возникнет желание забраться в постель к кому-нибудь другому. и пойду и заберусь, не спрашивая при этом ваших советов.