Мари права. Хотя у меня и не было такого сумасшедшего отклика как в первый раз, когда я пила ее кровь, меня затягивало в ледяные, хищные объятия смерти. Я отогнала эти ощущения, пытаясь забыть о том, как приятно ощущать этот холод.
Затем я встряхнула головой, чтобы освободиться от шепота, который далеко не принадлежал мыслям тех, кто находился по соседству. Если я потерплю неудачу в этом, то мне могут понадобится дни, чтобы прийти в себя, а у нас нет столько времени.
"Избавься от них! – Приказала я себе. – Сконцентрируйся на Кости. Реален он, а не этот холод, голодная сила и..."
– Почему ты здесь? – внезапно выпалила я. – Мы договорились, что ты придешь только после того, как я позвоню и скажу, что все чисто. Если что-то пошло бы не так, ты все еще был бы жив, чтобы помочь Кейти.
Язвительная усмешка искривила его губы.
– Я почувствовал твой страх, когда Веритас спросила хотели бы мы изменить наши заявления. Ты никогда не боишься за себя, поэтому я понял, что это из-за меня.
Потом Кости притянул меня в свои объятия, прикоснулся губами ко лбу, одновременно пробежав по моей спине успокаивающим и собственническим движением.
– Вот почему я не придерживался нашей договоренности, Котенок. Может ты и не победила бы Мари, чтобы спасти себя, но я знал, мне ты не дашь умереть.
Какое безрассудное, высокомерное предположение, и как унизительно, что он прав. Чего он не знал, так это что была еще одна причина, из-за которой я боролась сильнее, чем думала, стараясь выжить.
Кейти. Я не могла позволить ей умереть.
Мысли о ней – абсолютно одинокой, придали мне сил, чтобы заглушить призывные песни могилы. Готова или нет, но сейчас я мать, и моя дочь нуждается во мне. Я не могла подвести ее. Слишком много людей ее бросали. Я не собиралась добавлять свое имя в этот список.
Вдохновленная этими мыслями, я схватила Кости за руки, радуясь, что больше не чувствую жжения. Голоса также стихли, и хотя я все еще была голодна, бездонная дыра внутри меня уменьшилась. Довольная собой, я обратила внимание на Мари.
– Если ты не хочешь делать это по разумным причинам, сделай из корыстных побуждений. Нам нужно, чтобы ты была заинтересована во всем этом также сильно как и мы, поэтому ты или отзываешь своих людей и говоришь им, что убила Кейти, или мы убьем тебя.
Она выдохнула так, словно удерживала на себе всю усталость мира, и затем ее покорный взгляд встретился с моим.
– Я помню рабство моего народа, Смерть, поэтому если бы было достаточно сказать, что ребенок мертв, то сделала бы это. Не просто, чтобы спасти свою жизнь, а потому что я лучше тех, кто однажды пленил мою расу.
Затем ее голос стал надломленным с оттенком горечи.
– Но если ее не казнят публично, то охота продолжится. Даже если я поклянусь, что убила ее, они не поверят, и между нашими расами в конечном счете начнется война. Я не могу допустить бойню, поэтому делайте, что должны.
При этом я ждала, что Кости оторвет ей голову. Большая часть меня хотела этого. Я не могла признать то, что она обрисовала в общих чертах будущее, в котором есть только смерть Кейти.
С мрачным выражением лица Мари также ожидала, что Кости ее убьет. Вот почему мы обе были шокированы, когда все, что он сделал, это задумчиво постучал по подбородку.
– Публичная смерть, говоришь? Если мы пообещаем это, ты согласишься на остальные наши условия?
– Ты в своем уме? – С ужасом спросила я.
– Согласишься или нет? – давил он, игнорируя мои слова.
Мари подозрительно посмотрела на Кости и её брови сошлись в сплошную тёмную линию.
– Ты пришел сюда торговаться за жизнь ребенка. А сейчас хочешь её казнить?
Зубы Кости мелькнули в смертельном оскале.
– Публично.
– Черт возьми! – прорычала я, ударив его достаточно сильно, чтобы он покачнулся.
Его сила вспыхнула, заключая меня в своего рода сверхъестественную смирительную рубашку.
– Котенок, – сказал он очень тихо. – Доверься мне.
Мари смотрела на нас с той же степенью осторожности, как и любопытства во взгляде.
– Согласна, – ответила она. Затем взяла протянутый Кости нож, разрезая руку одним сильным резким движением. – Клянусь своей кровью.
Его невидимый захват исчез с ее шеи.
– Тогда отзывай своих людей, – заявил Кости, слегка сжимая мою руку. – Остальным мы сами займёмся.
Глава 32
Этот восточный район Детройта напомнил мне фотографии, которые я видела, о Германии после вторжения союзных войск.