— За чудотворов! — повторил отец, снимая неловкость. Все поднялись с мест, соединяя бокалы в центре стола по старой северной традиции. И Йока — вместе со всеми, как будто всю жизнь только и делал, что пил вино.
— Как приятно оказаться в кругу земляков, — сказал Инда, усаживаясь на место. — В Элании, например, только приподнимают бокалы, и мне каждый раз чудится, что меня хотят отравить.
— Почему? — спросил Йока и прикусил язык: как-то по-детски это прозвучало. Это Мила задает свои бесконечные «почему?», а он давно вышел из этого возраста.
— Наша традиция соединять бокалы происходит от древнего обычая переплескивать вино из кружки в кружку в знак того, что оно не отравлено, — пояснил Инда, нисколько не удивляясь вопросу.
— Мне кажется, на юге такой традиции возникнуть не могло, — доктор Сватан вытер губы салфеткой, — ведь в древности там использовали глиняную посуду, а не деревянную. Попробуйте столкнуть две глиняные кружки так, чтобы вино переплеснулось из одной в другую, — они разобьются.
— Интересное наблюдение, — кивнул Инда, — действительно. А я никогда об этом не думал. И в связи с этим тоже хочу предложить тост: за лес. За наш Беспросветный лес — он наш ужас, наш враг и в то же время наш кормилец. На Севере он питает силой чудотворов, как в Элании — море, в Натании — горы, а в Исиде — пустыня. Красиво сказал, а?
Он снова подмигнул Йоке.
— Красиво, — подтвердил отец, — я согласен за это выпить.
— Следующий тост, я чувствую, будет за росомаху, — проворчала мама. Она никогда не любила лес и старалась не упоминать его всуе.
— Ясна, росомаха — всего лишь часть леса, безобидный и премилый зверек, — сказал отец, — право, смешно приписывать ей все зло, совершаемое в этом мире, это не более чем персонаж детских сказок.
— Народные сказки — это мудрость прошлых поколений, — сдержанно возразила мама.
— Ну, не надо приписывать народу слишком много мудрости, — ответил Инда, — народ когда-то считал, что Солнце кони везут по небу в колеснице, но мы же не будем в это верить, не правда ли?
— Я верю в науку, — согласился с ним доктор, — и тоже хочу выпить за лес.
Потом они выпили за науку, за солнечные камни, за светлое будущее для всех в Обитаемом мире — Йока почувствовал головокружение и желание поговорить. Ему это не понравилось: он словно перестал принадлежать самому себе, отвечать за свои слова и поступки. Ему хотелось сбросить с себя эту странную пелену, избавиться от ощущения наваждения. И вместе с тем он понял, почему взрослые любят пить вино: разговоры за столом становились все более веселыми, глаза сияли, лица покрылись румянцем. Мама уже не сердилась, а смеялась. И в то же время — Йока понял это по глазам — никто себя не потерял, никто не ощущал такого же наваждения, как он. Наверное, мама была права и детям пить вино действительно вредно.
Из дневников Драго Достославлена
Конечно, в культуре Млчана уступает старым южным цивилизациям Исподнего мира, как это и должно быть с северной страной, где суровый климат заставляет людей бороться с природой в ущерб их духовному развитию. (Пространные и сомнительные рассуждения о развитии северных и южных цивилизаций. — И. Х.) Кроме того, как я уже говорил, многие и многие лиги этой земли покрыты непроходимыми лесами, делающими передвижение по ней трудным, долгим и опасным.
Но это вовсе не варварская страна. Множество торговых городов стоит здесь по берегам рек, мощеные дороги связывают Млчану с соседями на западе и юге, храмы Предвечного в городах строят из камня, а в селах — из дерева. (Многословное описание архитектурных особенностей храмов Млчаны в сравнении с храмами нашего мира и южных стран Исподнего мира. — И. Х.)
Столица Млчаны стоит на лигу выше по течению реки, чем в нашем мире столица Северского государства — Храст. И название этой столицы — Хрустов или (ныне) Хстов, что снова наводит нас на размышления о связи меж нашим миром и Исподним. И река, на которой стоит столица, зовется здесь не Лудоной, но Лодной. Столь поэтичное название напоминает мне не только о ло́дьях, бороздящих ее просторы, но и о зимнем холоде Млчаны — а зимы тут не менее суровы, чем у нас. (Две страницы поэтических описаний суровой зимы, изобилующих метафорами. — И. Х.)
11 декабря 79 года до н. э.с. Исподний мир
Зимич проснулся поздно, когда серый зимний свет набрал полную силу. Сны его были путаными кошмарами: искаженные ненавистью лица кружились в мареве дымившегося снега, змеиные языки касались лица, тело захлестывали упругие чешуйчатые хвосты, ядовитые зубы смыкались на горле, руки с ножами тянулись к сердцу, слова проклятий гремели в ушах.