— Брось, перегнуть палку в другую сторону очень трудно! — улыбнулся Инда. — Нельзя уважать себя слишком сильно.
— Но он не уважает никого! Он ни во что не ставит учителей и нас с Йерой, он никого не боится и никого не слушает!
Ах, какая чушь! Неужели Инда ошибся в своих предчувствиях? Неужели беда только в том, что Йока Йелен имеет плохие отметки по поведению?
— По-моему, это прекрасно. Ты, наверное, плохо представляешь себе школу для мальчиков. Если бы я никого не боялся и ни во что не ставил учителей, я бы обязательно стал верховодом. В школе для девочек, полагаю, в цене другие добродетели?
— Йера твердит мне то же самое, — смешалась Ясна.
— Вот видишь, значит, в моих словах есть доля истины.
— Но почему тогда учителя не разделяют вашего восторга? Почему нам все время угрожают отчислением?
— Я думаю, учителя сильно преувеличивают свое желание выгнать мальчика. Меня, помнится, тоже пугали отчислением. А кого не пугали? Если в Славлене есть хоть один человек, которому не угрожало отчисление из школы, то это самый ничтожный из неудачников.
Инда не стал пояснять, что элитные школы с их жесткой дисциплиной — привилегия, которую аристократия может вот-вот потерять, и в Афранской Тайничной башне уже давно ведутся споры о начале кампании за демократизацию элитного образования: полную отмену телесных наказаний, школьной формы, армейской муштры, изнуряющей физической подготовки, сокращение учебных часов на общеобразовательные дисциплины. Потому что это не только опыт ума, система знаний, позволяющая смотреть на мир с высоты птичьего полета, но и бесценный опыт выживания, отстаивания своего мнения, умения не ломаться и противостоять противнику, многократно превосходящему тебя и силой, и служебным положением. Аристократия до сих пор составляет чудотворам серьезную оппозицию во многом благодаря традиционному школьному воспитанию, и недаром чудотворы когда-то переняли эту систему для воспитания своих детей. Демократичные школы простолюдинов выпускают в жизнь толпу самоуверенных болванов, которые не видят дальше собственного носа, не умеют ни рассуждать, ни бороться и исповедуют принцип «моя хата с краю». И в Афранской Тайничной башне многие считают, что аристократам давно пора приобрести похожие качества. Среди чудотворов довольно образованных людей, чтобы двигать прогресс без привлечения умов со стороны.
— Я вспоминаю институт как самый страшный кошмар в своей жизни… — Ясна потрясла головой.
— Этот кошмар научил тебя владеть собой, контролировать каждый свой жест и каждое слово. И — случись что — ты выживешь в любой ситуации, в которой сломается видавшая виды простолюдинка.
— Я всегда считала, что это наследственность. Меня учили, что это наследственность.
— А чему бы еще аристократ стал учить аристократа? Это кастовость: чудотворы чураются аристократов, аристократы чураются простолюдинов… А Йока, между прочим, убедительно доказывает, что наследственность тут ни при чем.
— Инда… Вот об этом я и хочу поговорить. О наследственности. И пожалуйста, не рассказывай об этом Йере. Он… никогда не простит мне…
Хладан навострил уши. Может быть, он не ошибся?
— Инда, с тех пор как родилась Мила, я… Ты только пойми меня правильно… Я поняла, в чем разница между своим и чужим ребенком… Я чувствую себя чудовищем, но я ничего не могу сделать. Мне нужен совет. Нет, неправильно… Не совет… Мне нужно, чтобы кто-нибудь помог мне. Чтобы кто-нибудь…
— Простил тебя и сказал, что ты ни в чем не виновата? — перебил ее Хладан.
— Я не знаю, — она замотала головой и опустила лицо. — Я действительно чудовище, Инда! Если бы ты знал, какие оправдания я себе придумываю! Мне кажется, я сойду с ума!
— Если мальчик ищет авторитета в кругу сверстников и делает это так, что для всех остальных превращается в persona non grata[15], хороший педагог сделает вывод, что ребенку не хватает любви и внимания. — Инда невесело усмехнулся. — Я понимаю тебя, Ясна. Я увидел это в твоих письмах, но не стал доверять бумаге столь тонкие материи.
— Выслушай меня! Погоди обвинять меня! — она вскочила с места и театрально приподняла сцепленные замком руки. — Сначала выслушай! Я и сама могу обвинить себя! Ты принимал в этом ничуть не меньшее участие, чем мы с Йерой! Да, это наше решение, и я несу за него полную ответственность. Но и ты, ты тоже должен отвечать! Хотя бы передо мной! Перед Йерой!
15
Здесь и далее: устойчивые выражения, в том числе заимствованные, пословицы и поговорки приводятся в наиболее понятном русскоязычному читателю эквиваленте.