— Бл*дь, детка, бл*дь, я кончаю. — Низкий рык, который исходил от Арсена, был полностью волчьим. Этот узел у основания члена его пары начал набухать, запирая его на месте, когда он тяжело кончил. Он дергал бедрами, не в состоянии делать полные движения из-за соединявшего их узла, но удовольствие все не кончалось. Сперма Ксава была разбрызгана по всей груди, охлаждаясь на его перегретом теле. Все это время он смотрел в лицо Арсена, чувствовал, как мощные струи его горячей спермы наполняют его, и его член утолщается до боли внутри него. Все, о чем мог думать Ксав, это то, что он хотел большего.
Потребовалось несколько минут, чтобы узел уменьшился в отеке, и когда он, наконец, уменьшался, Арсен откатился, со вздохом выйдя из него. Они лежали бок о бок, тяжело дыша, и ни один из них ничего не сказал. Несмотря на то, что казалось, что все может стать немного неловко, потому как они напали друг на друга в плотской, жестокой манере, не было ничего, кроме уютной тишины.
— Что теперь? — хотя Ксавьер был более спокойным, он не собирался кричать по всей округе по этому поводу. Он приподнялся и облокотился на локти. Глядя на Арсена, который лежал голый во всей красе, его мягкий член, все еще впечатляющего размера, лежал на бедре с пятном смазки и спермы, рука лежала на глазах, Ксав ничего не мог поделать с тем, что что-то сжалось в его груди. Мужчина был великолепен без слов, но дело было не только в физическом аспекте. Он наблюдал за Арсеном издалека, в течение многих лет, и хотя он не мог сказать, что любит мужчину, или даже имел глубокую привязанность к нему, Ксав заботился о нем. Они также были парой, что заставляло его чувства формироваться и скручиваться во что-то мистическое и время от времени это сбивало с толку. Они выросли в одной стае, ходили в одну школу, и насколько Ксав помнил, он всегда желал Арсена. Теперь все стало понятно, почему его так тянуло к другому мужчине. Возможно, это не началось с сексуального характера, но он всегда что-то чувствовал к этому мужчине. Арсен, должно быть, почувствовал его взгляд, потому что он опустил руку и повернул голову, чтобы посмотреть на него. Несколько долгих мгновений никто ничего не говорил, и затем Арсен, наконец, поднялся, садясь.
— Теперь мы начинаем с самого начала. — Ксав не был уверен, что имел в виду Арсен, но тот не заставил его долго задаваться вопросом. — Ты моя пара, Ксав, тот, кто был создан для меня всеми мыслимыми способами. — Арсен позволил своим глазам путешествовать вверх и вниз по его телу, прежде чем вернуться назад к его глазам. — Мне потребовался только один поцелуй, одно прикосновение, чтобы понять, кто ты для меня, и нет никакого гребаного способа, чтобы все это было только на одну ночь. И я ни за что не позволю тебе уйти от меня или от того, что между нами. — Прежде чем он успел ответить, Арсен наклонился и поцеловал длинным, медленным и дразнящим поцелуем в губы. — Позволь мне привести тебя и себя в порядок, а потом я бы хотел уйти с вечеринки, отвезти тебя к себе домой и трахать тебя, пока не взойдет солнце, — он наклонился и поцеловал его снова. Арсен встал, но Ксав протянул руку и схватил его за запястье.
— Знаешь, Альфа и Совет, вероятно, не будут этим довольны.
Улыбка, которую Арсен подарил Ксаву, была заверением.
— Детка, ничто и никто не удержит меня от тебя. Кроме того, мой отец знает достаточно о том, что значит найти себе пару и как это важно.
— Ты договорился с Табитой, Арсен. Расставание с ней и единение со мной, несомненно, вызовет раскол в Совете. — Арсен все еще улыбался, и Ксавьер хотел знать, что, черт возьми, такого смешного.
— Это не смешно, Арсен. Ты собираешься стоять там и говорить мне, что никто не будет злиться, и что Альфа будет в порядке со своим сыном, будущим Альфой, разорвавшим договорной брак с альфа-с*чкой? Не только это, но и у него не будет проблем с тем, что будущий Альфа спарился с мужчиной или рысью? — недоверие пронизывало голос Ксава. Арсен дерзко улыбнулся ему.
— Не-а, детка. Это спаривание, безусловно, разозлит многих гребаных людей, но единственный человек, который поймет это больше, чем кто-либо другой, это мой отец. Он крепкий орешек, правит железным кулаком, но он никогда не разорвет пару, потому что он никогда не хотел бы быть отдельно от моей матери. Кроме того, мне плевать, что думают другие. Ты мой. Я не позволю тебе уйти, вот что случится, — он поцеловал его еще раз, прежде чем уйти в ванную.