После двадцати лет он устал. Решил: достаточно, он переедет в Цинциннати и положит конец опасной деятельности, но ничего не вышло. Станция — это ведь часть человека, часть дома да и часть укоренившейся легенды. Через несколько дней после переезда черные тени начали появляться в Цинциннати, как они появлялись в Ньюпорте. Закрыть дверь Коффин не смог.
Леви Коффин иногда сам сопровождал «поезд» — несколько крытых фургонов — до Канады. Встречался с теми, кого раньше видел изможденными, загнанными, эти самые люди в Канаде обретали уверенность, они работали, учились, строили дома. «Благослови вас бог, если бы не вы, я бы здесь не был!» Свободные люди на свободной земле. Когда же его Америка станет свободной?
…В ночь на первое января 1863 года Леви Коффин дежурил на берегу реки Огайо. Он ждал. Америка, большая, охваченная войной страна, ждала обещанную Линкольном Декларацию об освобождении рабов. В окнах негритянских домов не гасили свет. Новый год — всегда кажется, что начнется новая жизнь. Особенно молодым людям. В эту новогоднюю ночь так казалось многим и многим, независимо от возраста. Америка дождалась. Леви Коффину выпало на долю счастье: увидеть окончательные результаты дел своих.
А еще семь лет спустя в Цинциннати на торжественном собрании Тайная Дорога была объявлена закрытой за ненадобностью. Престарелый Леви Коффин слагал с себя обязанности Президента.
Но пока возникали лишь первые ручейки освобождения, действовала горсточка храбрых, благородных белых американцев.
Проводники дороги — разные люди: мужчины и женщины, белые и негры, ученые и коммерсанты, верующие и безбожники.
В отличие от благочестивого квакера Коффина, Джон Фэйрфилд был по натуре авантюрист. Он любил опасности, как иные любят виски. Его дважды предавали, сажали в тюрьмы, он оба раза бежал. Он ненавидел трусов, случалось, что грозил заряженным пистолетом и тем неграм, которых выводил из ада плантаций.
Впрочем, так поступал не он один.
Негритянку Гарриет Табмен называли «Моисеем»: как библейский Моисей, она вывела из рабства сотни соплеменников. И требовала от них такого же мужества, каким природа наделила ее. Тоже порою угрожала пистолетом колеблющимся — лучше смерть, чем неволя.
Первая аболиционистская газета «Дух эмансипации» возникла в 1818 году и начиналась с шести подписчиков. Шесть. Но и величественная Миссисипи начиналась с крохотного родника.
Свободное слово предшествовало, способствовало освобождению людей. Аболиционистская газета «Либерейтор» появилась в том самом восемьсот тридцать первом году, когда произошло негритянской восстание в Виргинии — восстание Ната Тернера.
Печать — дорога. Строка — шаг. Еще десять негров вышли на волю. Еще десять статей Уильям Ллойд Гаррисон напечатал в «Либерейторе». Его статьи, листовки, памфлеты — призывы покончить с рабством. Покончить сразу, рывком.
Эти статьи все без черновиков. Со стола — в печать. А порою он их и вовсе не писал, сразу типографский набор. Время не терпит. Угроза как беглым рабам, так и их проводникам — гибель. Фэйрфилда убили. Проводник — священник Чарльз Торей — умер в тюрьме.
Враги понимали связь освобождения людей со свободой мыслить и писать. Южная газета призывала: «Мы должны воспитывать ненависть ко всем понятиям, начинающимся на «free», — от свободных негров и свободной воли до свободомыслия, свободных детей и свободных школ, — все это ведет к тем же проклятым измам».
Томас Гаррет, квакер из Пенсильвании, за двадцать лет вывел из рабства две тысячи семьсот человек. Юношей он отбил у садиста-рабовладельца молодую негритянку — так началось. Он возненавидел этого одного негодяя, он спас эту одну хорошо знакомую женщину. Но потом втянулся, стал спасать и других. Ему грозили расправой, его, шестидесятилетнего, отдали под суд, описали все имущество.
Один из судей подошел к нему:
— Разрешите мне быть вашим другом.
— С удовольствием, если вы перестанете защищать рабство.
После того, как все вещи из дома Гаррета продали на аукционе, здравомыслящий приятель сказал:
— Теперь-то ты, надеюсь, прекратишь свои безумства.
— У меня нет и доллара, но, если ты знаешь беглеца, которому негде позавтракать, посылай его ко мне.
Александр Росс жил в Канаде. Известный врач, ученый-естествоиспытатель, занимался энтомологией, орнитологией, ихтиологией. Его знали и в Европе.
Науке революции он учился в маленьких кофей-лях Нью-Йорка у итальянцев, друзей и сподвижников Гарибальди, у немецких иммигрантов, которые рассказывали о баррикадных боях в Берлине, в Париже, о «Коммунистическом Манифесте».