– Что за чертовщина? – тихим голосом спросил Брэдли. – Ты же это тоже видишь, коллега, да?
– Ага-а… – только и смог ответить ошарашенный Луговой. – И знаешь, что ещё более странно, тёзка?
– Что же?
– Я, кажется, могу это прочесть… – неуверенно, чуть ли не под нос ответил Луговой.
– Прочесть? Каким образом? Это же… Язык инопланетян!
– Может, и так. Но эти значки очень похожи на клинопись. Мой отец…
– Ты говорил, он был академиком.
– Да, академиком, – Луговой подошёл поближе к участку стены, – специалистом по древнему Двуречью – Ассирии, Вавилону, Шумерам. И я видел в детстве, как он переводил эти тексты. Вот тут, кажется, написано, – Андрей принялся читать символы, водя вдоль них указательным пальцем, – «Путь», э-э-э… «Смотреть», э-э-э… «Стена»… «Земля»… «Вн-Вниз»…
– Реб-бята, ч-что вы там н-нашли? – раздалось в наушниках Лугового и Брэдли.
– Хуго! – хором воскликнули они. – Как мы могли про него забыть!
– Вот что, Эндрю, – предложил Брэдли, – давай всё-таки пробовать выехать на планетоходе на поверхность. Тут такой крутой подъем… Надо использовать маршевые двигатели. Хуго станет только хуже со временем.
– Со включёнными движками будем выезжать? – с ехидной улыбкой спросил Луговой. – Узнаю того сумасшедшего Брэдли, распугавшего пролетом на сверхзвуковой скорости народ на авиашоу в две тысячи пятьдесят девятом!
– Да и Вы, коллега, много интересных вещей на гиперзвуке вытворяли на испытаниях нового шаттла! Ладно, хватит пустых разговоров, идём к роверу! Ты же тоже сфотографировал стену?
– Да-а, конечно, пошли, тёзка…
Луговому было до жути любопытно, какие же секреты таят в себе загадочные рисунки, – в нём просыпалась кровь специалиста по древностям, унаследованная от отца. Тем более что справа от стенки он разглядел проход, ведущий куда-то в глубь кометы. Но долг командира обязывал его позаботиться о своих подопечных, один из которых истекал кровью. Скрепя сердце он развернулся и последовал за Брэдли к планетоходу.
***
По пути к роверу в наушниках начал раздаваться треск помех. Сначала космонавты не придали этому особого значения, но уже через пару минут в эфир начали пробиваться словоподобные звуки:
– Пл… то…д… Отв… Галл…
– Ты это слышал, Брэдли?
– Да, неужели это?..
И в следующий момент над пробоиной во льду вспыхнул луч света. Космонавты подбежали к роверу и увидели «Галлей-2», зависший метрах в пятидесяти над дырой.
– Планет… ответ… «Галлею»! – раздался в эфире встревоженный голос Фьюме.
– Кармене! – радостно закричали Луговой и Брэдли. – Ты нас нашёл!
– Си, сеньоре! – не менее радостно ответил Фьюме. – Я увидел сноп искр и подумал, что вы в кратере. Ну, я почти угадал! Как вы там?
– Мы с Луговым целы, а вот Хаусфельд ранен. Ровер не повреждён, планируем выезжать по ледяному склону.
– С включёнными двигателями, да? – в свою очередь поинтересовался Фьюме.
– Ну конечно, коллега! – ответил Брэдли. – А ещё наш Эндрю, кажется, нашёл инопланетную цивилизацию.
– Что? Что он сказал, Андрей? Там, между прочим, Хуго плохо, а Брэдли, как всегда, шутит о ненужном! Давайте выбираться оттуда, живо, живо! – В жилах Фьюме просыпалась горячая тосканская кровь.
– Ты, Кармене, прав, мы уже готовимся к выезду. Но мой тёзка тоже прав: мы тут нашли… Нечто! Нечто действительно не из нашего мира!
Я понял, Брэдли, что там написано: «Путник, смотрящий на эту плиту, пройди по карте в тоннели судна». Это приглашение, Эндрю. Кто-то оставил его много лет назад. И получается, что комета была обитаема кем-то, – Луговой сам с трудом верил своим выводам, но факты были налицо.
Спустя двадцать минут, когда Хуго получил очередную дозу обезболивающего и всё оборудование было должным образом зафиксировано, Брэдли и Луговой заняли свои кресла.
– Ну что, пора бы уже и домой, тёзка? – спросил Брэдли. – Кармене, захваты готовы?
– Конечно! Поймаю вас, как тунца в море!
– Нам нужно будет вернуться сюда, Брэдли, – тихим голосом произнёс Луговой. – Вот только вылечим Хуго – и обязательно слетаем сюда вновь. Мне что-то подсказывает, что мы должны исследовать эти тоннели.
– Мы вернемся, коллега! Обязательно вернёмся! Держись, комитет по финансированию космических программ! «Галлеев» теперь точно будет не три и не четыре, а все десять, наверное! – с предвкушением рассуждал Брэдли. – А нам пора домой! Готов, Эндрю?