— Надеюсь, у него не вышло. Он ведь мог штраф получить, — сочувствующе сказал Кондратенко.
Женщина всхлипнула:
— Да, мог. Но не попал ни разу, и всё обошлось.
— Мам?
Визуализатор растянулся, подстраиваясь под изменившиеся обстоятельства разговора, и полицейские увидели старенькое виртокресло. Трофим очень удивился — из-за поведения Ольги у него сложилось впечатление, что свидетелю максимум лет двенадцать, но школьник оказался толстым высоким юношей, который был хорошо знаком с бритвой.
— Сынок! — мать вскочила, подошла к сыну, помогла отсоединить штекер и встать. — Эти мужчины хотят поговорить с тобой о соседе, ну, том, который отсюда переехал.
— Игорь, малыш, не уделишь нам немного времени?
«Малыш» прекрасно понял, что полицейский не всерьёз так его назвал, и немного расслабился. Попытка сыронизировать над материнской гиперопекой словно бы поставила юношу на одну ступень с мужчинами.
Ольга не заметила в словах Кондратенко ничего странного:
— Я могу присутствовать при разговоре? Как законный представитель.
— Простите, но мне кажется, Игорю уже есть шестнадцать.
— И что? — воинственно спросила женщина.
— Он сам может решить, говорить с нами в присутствии родителей или нет.
— Мам, я есть хочу. Может, ты пока кукнешь что-нибудь?
— Что за слово такое! Кукнешь. Жуть! Чтобы я такого больше не слышала!
— Ольга Кирилловна, давайте не будем задерживать друг друга. Переменка короткая.
Женщина обиженно поджала губы и исчезла из поля зрения. Игорёк тяжело опустился в кресло, в котором до него сидела мама, и вздохнул:
— Вы по поводу деда, который помер? Спрашивайте.
— Водными пузырями в рободворника кидался? Серьёзно? — не вытерпел Трофим и снова удостоился грозного взгляда следователя.
«Мальчик» взглянул на потолок и угрюмо сказал:
— Ладно, всё равно узнаете, если захотите, эта дрянь пишет, как положено. Я тогда к матери подошёл, активировал её чипом свой минивизор. Она всё равно в виртуале была. Решил, раз в Виртограде не вышло, на визоре посмотреть что-нибудь, ну…
— Горячее, — подсказал Владислав.
— Типа того. Ну, и вышел на балкон — там у нас управитель только пишет, ни манипуляторов, ни динамика нет. Не хотел, чтобы он доколупался до меня, мать его подрядила следить, чтобы я ну, это…
— Ничем предосудительным не занимался. Не переживай, мамы, они все такие. Почти. И на балконе что?
— Ну, я только сел на пол, как на свой балкон, ну, сосед вышел. Я и затихарился, чтобы он не засёк.
— И?
— Он по минивизору с кем-то говорил. Ну, с бабулькой какой-нибудь, наверное.
— Почему ты так решил?
— Ну, потому что прямо уси-пуси в голосе. И смеялся, как придурок.
В комнату вернулась мама, принесла несколько бутербродов и чашку:
— Сыночек, обязательно выпей чай. А то животик болеть будет.
Трофим еле сдержал улыбку. Гордо выпрямившись, женщина вновь ушла.
— Короче, я больше ничего не знаю. Особо не прислушивался, всё думал, как заползти в квартиру, чтобы дед не засёк. Могу только сказать, что под конец они говорили про какие-то импланты, он типа жаловался на свои. А она, вроде, ну, тоже жаловалась на что-то, потому что он сочувствовал. Это всё.
— Ладно, Игорь, большое тебе спасибо за информацию. И маме благодарность передай. Кстати, имей в виду — пока не исполнится двадцать лет, ни один бордель тебя не пропустит, не трать силы. Но есть курсы, их министерство образования курирует, которые обучают половой жизни с восемнадцати. Лицензии выдают после тщательной проверки, там всё очень по-деловому, относятся ответственно. Конечно, излишеств никаких, но зато ты определишься с ориентацией, сексуальными предпочтениями и поймёшь, как это вообще надо делать. А то ваше поколение начинает с драконами или какими-нибудь инопланетными барышнями нестандартного строения, а потом в реальности имеет огромные проблемы.
— Серьёзно?! Да это же… Это… — Игорь вскочил, — это же зашибись! Надо матери сказать. Только дорого, наверное?
— Да, дорого. Но, — Влад улыбнулся, — у тебя благодаря обучению не будет психологической травмы, справиться с которой выйдет гораздо дороже. Ты так маме своей и скажи, думаю, она проникнется.
— Она этой «травмой» совсем меня замучила. Спасибо. Прямо вот такенное спасибище!
Юноша развёл руки в стороны, показывая размер благодарности.
— Удачи, молодой человек, — Владислав прервал соединение. И только затем позволил себе рассмеяться в голос.