Ревяка начал торможение. Тристин не стал выжидать, когда крейсер достигнет дистанции предельной дальности стрельбы, и приказал открыть огонь. Торпеды вылетали одна за другой через равные промежутки, необходимые на перезарядку. Ревяка вспыхнул и медленно угасал после седьмой.
Тристин направил корабль по длинной дуге в сторону станции внешнего контроля. Как обычно, пока крейсеры прорывались к точке запуска больших торпед, атакуя заслон разведчиков, проклятый тройд выбросил свой запас прозрачных для радаров параглайдеров с их смертоносным грузом. Может, не осталось ни одного разведчика, но более тридцати призрачных глайдеров, как грубо подсчитал Тристин, невидимками скользят в глубину системы Парвати. Он надеялся, что патрули на орбите Мары сумеют перехватить большинство. Но сколько-то штук все равно прорвутся, а что у них внутри — неизвестно. Парящие мини-танки? Бойцам на Периметре и без того несладко.
— Железная Булава-два, это Скользящий Контроль. Доложите о состоянии.
— Состояние зеленый бета. Вооружение и двигатель зеленый бета. — Аккумуляторы икали, и Тристин не корил их после тех нагрузок, которые выпали оборудованию.
— Вас понял, зеленый бета.
— Подтверждаю.
— Хорошо, Булава-два.
— Аккумуляторы? — спросил капитан.
— Слегка икают, сэр.
— Я займусь посадкой. Вы изрядно потрудились.
— Управление у вас, сэр.
Тристин не просто слегка вспотел, он весь взмок. Пилот связался с постом техника.
— Есть у нас чай, просто вода или хоть что-нибудь, уцелевшее в свалке?
— Немного, сэр. Мы работаем.
На фоне шорохов, скрипов и шипения он услышал бормотание Альбертини: «…и после этого он хочет чаю?»
«После этого ты еще жив! — огрызнулась на молодого техника Кейко. — Мы что-нибудь пришлем, сёр», — пообещала она Тристину.
Тристин глубоко вздохнул. Ему не нравилось та отчаянная игра, которую он затевал, не спрашивая разрешения экипажа, но каждая очередная атака на тройды требовала от него все новых уловок. Он откинулся на сиденье. Сколько еще идей он сможет выдать? Какие еще новые углы наскока или отскока испытает в боевых условиях, не превратив «Уиллис» в груду металла или в ионизированный газ?
Кейко вручила ему чашку Подкрепунчика.
— Простите, сэр.
— Все в порядке. Спасибо.
Она обратилась к Джеймсу.
— Капитан?
— Все прекрасно.
Тристин медленно отпил из чашки, надеясь, что питье не слишком ударит по желудку.
— Железная Булава-два, сближению зеленый.
— Понял, Контроль, держимся зеленого, — ответил Джеймс, отбрасывая со лба черные волосы, почти такие же растрепанные и намокшие, как у Тристина.
— Булава-два, разрешено войти в док. Оставайтесь на низкой тяге.
— Контроль, это двойка, начинаем подступ.
«Уиллис» полз навстречу стене из металла и композита. Медленно, медленно. Бум!
Тристин содрогнулся, когда корабль звякнул о причальные фермы станции внешнего контроля, по которым скользнет в док.
— Расслабьтесь, Тристин. Это куда менее опасно, чем тот трюк, когда вы дюзой отрубили хвост разведчика. Вот тогда я всерьез волновался о нашей посудине, — Джеймс просиял мальчишеской улыбкой. — Ревяки бросают на нас столько всякой дряни, что мне нужно хоть немного попрактиковаться там, где не стреляют.
Джеймс намагнитил держатели.
— Готово. Поставьте механические держатели и приготовьтесь к смене энергоисточника. — Он начал заключительный перечень, приказы и отклики безмолвно сновали туда-сюда по сети между капитаном и Тристином.
«Аккумуляторы…» — «…разряжены».
После того как капитан объявил о смене энергоисточника и полная гравитация внешнего контроля вдавила Тристина в кресло, он так и сидел, пока техники подключались к коммуникациям дока.
Он всегда считал, что двадцать процентов потерь в битве — это достаточно скверно. Но на этот раз… что? Осталось три крейсера из восьми и горстка корветов. До сих пор корабль-тройд вторгался в систему Парвати примерно через четыре стандартных месяца или около того. Всего лишь два минуло со времени почти гибельной встречи с предыдущим астероидом. А за сегодняшний день Коалиция потеряла около шестидесяти процентов кораблей внешнего контроля системы Парвати.
Наконец он встал, подхватил кружку и зашагал в кают-компанию, где Альбертини взирал на разбитый самовар.
— Сэр, что вы имеете против самовара?
— Ничего, — ухмыльнулся Тристин. — Я люблю чай. — Но ревяки, нет, как я полагаю.
— Они чокнутые. Все подряд. — Стоя в углу, Лиам Акибоно одним глотком осушил полчашки двойного Подкрепунчика. Тристин содрогнулся при мысли, что такое количество Подкрепунчика сотворит с его нутром.