— Планировщики не согласятся на такую бойню.
— А что бы они предпочли? — спросил Тристин.
— Вы предлагаете взять молот покрупней. Они могут решить в пользу еще более крупного. Например, ударять кораблями-тройдами по планетам. И куда мы придем?
— Примерно к тем же результатам, если война будет продолжаться в прежнем духе. Мы все погибнем.
— Дела не настолько плохи.
— Вы думаете? А как насчет этого? — Тристин нарочито жутким басом процитировал. — «Ты истребишь всякий люд, какой Господь твой Бог предаст тебе; твои глаза не станут ведать жалости к нему». Это из их мерзкой «Книги Торена».
— Вы циничны, Тристин. У вас открытое, вызывающее доверие лицо, но… происходит много больше того, что видят почти все люди. — Ультина полуулыбнулась-полунахмурилась. — Может, поэтому…
— Поэтому что? — с некоторым запозданием спросил он.
— Ничего. — Она улыбнулась. На сей раз насмешливо. — Вам не так уж долго ждать получения третьей нашивки. Продвижения набирают темп.
— Больше потерь. Здравое суждение.
Ультина заговорила совсем тихо, и Тристину пришлось задействовать сверхслух.
— Случается все больше боев, когда корабли Коалиции, уже погибшие, что подтверждают записи излучений, неожиданно возвращаются в строй.
— В самом деле?
— Ходят такие слухи. Если замедлить корабль и бросить всю свободную энергию на щиты, как только начнете переход, то погрешность перехода возрастет в несколько раз.
— И пилоты такое проделывают?
— Это лучше, чем ждать торпедного залпа, которого вы не переживете, не так ли?
— Но это означает необходимость нарастить энергоемкость…
— Мой вам совет — держите глаза открытыми, Тристин. Скоро увидите, к чему я клоню, — Ультина переместилась на пластиковом стуле.
Тут появился техник.
— Майор Фрейер?
— Будьте осторожны, Тристин. — Ее рука погладила его почти небрежно, пальцы надавили на его кожу, и она удалилась следом за медтехником. Теплота ее прикосновения осталась с ним. Ему захотелось то ли рассмеяться, то ли расплакаться. Что она говорила? На один миг почти приблизилась к нему, а в другой уже говорила о пилотах, совершающих переход, чтобы их не спалили. Конечно, в этом был некий смысл. Даже командир Фолсом как-то говорил, что лучше вернуться в сраженье через несколько лет, чем обречь себя на сожженье. Но растянуть эффект перехода настолько, что не вернешься к концу боя? Или вообще не вернешься? Не говорила ли ему Ультина, что вся война бесполезна, и что имеет смысл спасать свою шкуру, если он может? Десолл глубоко вздохнул. Так ли это плохо? Он попытался оценить инстинкт выживания с точки зрения морали. Рационально, как сказал бы его отец. Обе стороны вкладывают в войну все больше усилий и ресурсов, и кажется, происходит только то, что все больше людей убивают и больше ресурсов изводят. Может ли Коалиция вести себя как-нибудь иначе? Он фыркнул. Откуда ему знать? Те, кто на передовой, мало знают о картине в целом, и у них слишком много забот о том, как остаться в живых.
Очень скоро техник вернулся.
— Лейтенант Десолл?
Он не увидел Ультину, ни пока шел к диагностической консоли, ни позднее, когда ждал собеседования.
Приземистый черноволосый доктор вызвал его, сидевшего на узком пластиковом стуле около двух смежных кабинетов в углу медотсека, где вонь дезинфицирующего средства пыталась заглушить запахи сорняков, пластика и озона. У Тристина зудел нос, и он его отчаянно морщил, следуя за женщиной.
— Лейтенант Десолл, я доктор Суруки. — Врач Службы кивнула головой в сторону фархкана. — Это доктор Найлле Йуле.
— Приветствую вас, лейтенант. — Тристин опять ощутил, как слова выписываются через имплантат.
— Приветствую вас.
Этот фархкан имел точно такие же зеленоватые клыки и красные глаза, как Гере, но все-таки отличался от него.
— Вы знаете порядок, лейтенант. Я буду в соседнем кабинете. — И Суруки закрыла за собой дверь. Блокировка связи невидимым колпаком накрыла крохотное помещеньице, меж тем как Тристин устраивался на одном стуле, а фархкан на другом. Язык чужака мелькнул среди зеленых кристаллов зубов.
— Все людские культуры состоят из воров, лейтенант?
Тристин глубоко вздохнул. Неужели все фархканы помешаны на воровстве и этике?
— Как я сказал доктору Гере, подозреваю, что на некоем базовом уровне все разумные сообщества должны прибегать к воровству, чтобы выжить.