— Удо… — солдат со стуком захлопнул пасть.
— Все рассказы правдивы. Мы не можем позволить себе, чтобы здесь что-нибудь пропало. Если вздумаете продолжать, пока я вас не убью, то пригодитесь как удобрение или как питательные вещества для промышленного свиноводства. Мы держим свиней в туннелях, — приврал Тристин.
— Голем! Неверный! С чего бы мне верить всему, что ты несешь?
— А с того, что я мог бы убить вас, но не убил. С того, что все, что бы с вами ни случилось, зависит от меня. — Глаза Тристина взглянули на белобрысого в упор, офицер Коалиции до предела обострил слух. — Сколько отрядов прибыло на том глайдере?
— Четыре, — донеслось через систему субвокализации, и одновременно ревяка выпалил: — Никого, кроме нас.
— Четыре, — протянул Тристин, тут же телепатически перекинув эти сведения на консоль Рилы.
— Четыре? Дерьмо, лейтенант, — ответил Рила по звену. — У нас на экранах ничего.
— Вы забрали с глайдера все свое снаряжение? — спросил Десолл ревячьего солдата.
— Да… Не знаю.
— У солдат других отрядов было на спинах тяжелое оружие?
— Не знаю.
— Как долго прочим отрядам приказано скрываться?
— Дней десять, — поведала субвокализация. За ней последовало сказанное вслух. — Не знаю.
— Сколько глайдерных крыльев находилось на борту тройда?
— Двадцать, — сообщила субвокализация. Вслух прозвучало: — Не знаю.
— Сколько глайдерных крыльев покинуло тройд?
— Не знаю. — Субвокализация ничего не выявила. Рядовой — не более чем пушечное мясо Пророка, знает он немного, но Тристин надеялся чего-нибудь вытрясти.
— Ваш тройд был из новых с двадцатью внутрисистемными судами-разведчиками?
— С тридцатью! Голем… — И опять: — Не знаю.
Вж-жих! Несмотря на новый разряд статики и головную боль, Тристин принудил себя сохранять спокойствие.
— Ваш Меч был Херувим?
— Серафим… Не знаю.
— Серафим? Боже мой. И на вашем тройде имелась ЭМИ-глушилка?
— …нечно… — прозвучало, перекрытое неизбежным вопросом: — А что это?
— В этих новых скафандрах жарко?
— Да… Не знаю.
— Как много у вас в других отрядах ангелов?
— Один… Не понимаю, что ты несешь, голем.
— Кто-нибудь из вас развлекался с ангелами?
Ревяка бросился на Тристина, а тот порхнул в сторону, бедолага врезался в стену.
— Отрадно узнать, что в вас еще осталось что-то человеческое, — услыхал вдруг свои слова Тристин. Осторожней. Не стоит ловить их на крючок. Осторожней, — опалило его явившееся откуда-то предупреждение. Он глубоко вздохнул.
— Теперь меня убьют? И превратят в удобрение? — Голубые глаза потускнели, и Тристин испытал к пленному почти жалость. Почти.
— Нет. — Пока что нет, как подумал Тристин. Впрочем, мне-то что. Отворив дверь и решетку, он вышел и приказал им защелкнуть запоры, изолировав ревяку в камере. Снаружи Тристин подключился к аппаратуре, чтобы за несколько минут пополнить резервы организма, затем сделал ряд глубоких вдохов, чувствуя, как вливается сила. Позднее он за это заплатит.
Допросами он занимался уже несколько месяцев, но так и не привык к безрассудной ненависти, которой напичкала ревяк пропаганда. То, что они видят в офицерах Коалиции големов, машин, а не людей, казалось обидным. Тристин на вид не отличался от любого другого человека, да еще и походил, к несчастью, скорей на ревяку, чем на Эко-Теха. Он не был прошит стальными проводами, его имплантат был органическим и невидимым.
Сделав еще пару глубоких вздохов, Десолл велел отпереться второй двери, миновал подвижную решетку и вступил в следующую камеру, усилием воли заперев их за собой.
— Такие создания, как ты, в действительности просто механизмы, — его пристально рассматривал другой белокурый голубоглазый ревяка, постарше первого. — Документирование или допрос?
— Допрос, — Тристин заметил, как напрягаются мускулы, — и я бы не хотел…
— Вы ведь големы? Бездушные машины. — Мускулы ревяки расслабились, но не полностью. — Хуже Бессмертных. Ты даже выглядишь, как сын Пророка. Тебя воссоздали в этом облике?
— Едва ли. Я родился обычным способом. — Тристин продолжал наблюдать за изменениями в напряжении мускулов ревяки. — Вы действительно рассчитывали, что глайдер всего с четырьмя отрядами может многое сделать?