Десолл слегка нахмурился и переместился в командирском кресле, затем проверил энергоэкран. Окутанные пеленой веера вращались на ветру и давали тридцать процентов выработки, остальная энергия поступала за счет сгорания топлива, запасенного в пластобетонном бункере под станцией; Проверив уровень горючего, Тристин кинул в сеть запрос о подзаправке. Органонутриентовой бурды не хватало, а танкеры не посещали рубежи Периметра, когда подступали ревяки. Ветры в последнее время дули вяло, а это означало, что станция черпает больше обычного из баков с горючим. Тристин спохватился, сообразив, что не развернул веерные щиты. Столько всего изволь помнить, и так мало времени, когда без предупреждения Контроля суются ревяки. Но у него хотя бы есть энергия. Впрочем, немного от нее будет проку, если кто из ревяк продырявит лопатки или повредит конструкцию шрапнелью. Ни Рила, ни Контроль Периметра этому не обрадуются.
«Вж-ж! Хр-руп!» Буря, которая занималась над пустошами, разрядилась снопом молний в сухое русло в пяти кайях к востоку от башни. Десолл почти завопил из-за мощи статического разряда, прежде чем подействовала защита ментальных каналов. Руки его дрожали, глаза слезились.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
– Сэр, с вами все в порядке?
– Жуткий разряд молний, и это все, – Тристин покачал головой, рассерженный, что невольно транслировал ругань. Вживленным отключателям перегрузок следовало бы действовать побыстрее. Ну что я за идиот, подумал он.
– Порой, сэр, я здорово радуюсь, что я простой сержант.
– Спасибо, Рила.
– Да пожалуйста, сэр.
«Вж-ж! Хр-руп!» Второй удар статики был не слабей первого, но система Десолла лишь слегка дрогнула. Он держал рот на замке, втуне желая, чтобы станция могла черпать энергию молний, и наблюдал, как Рила ведет повозку вдоль Периметра с внешней стороны, проверяя участок за бомбошечной линией. По мере того, как фургон с большими покрышками, рассчитанными на то, чтоб не увязнуть в слишком рыхлой почве, двигался вперед, Рила извлекал из кассет по бомбошке и вгонял их, как и положено, в каждое пусковое устройство искусственных кактусов. В одном ревякам повезло. Противоскафандровые замораживающие бомбошки устанавливались только вблизи станций. Вздумай противник атаковать башни, получил бы в ответ удар лазера или ракеты. Кактусов там не было.
Неподвижные фигуры одна за другой оказались в пронумерованных контейнерах повозки.
– Сбор ревяк и замена бомбошек завершены, сэр. Судя по всему, пятеро живы, а семеро годятся на органику.
– Понял. – Тристин продолжил обзор Периметра с более высокой разрешающей способностью приборов, пока не получил данных, что фургон вернулся на станцию, а пятеро пленных заперты в камерах блока В.
– Все водворены, сэр. Пятеро дышат.
– Понял. Мангрин будет доволен.
– Иресса тоже. Ей нравится вести допросы ревяк. Тристин поджал губы, затем оцепенел, ибо визуальные экраны продемонстрировали вспышку молнии.
«Вж-ж!»
После того, как унялась дрожь, он прислушался.
– Она говорит, растительность благодаря им расцветет, – продолжал Рила.
– Возможно. Ей понадобится убедить ревяк, что такова воля Пророка. Вы готовы вернуться на борт?
– Да, сэр. Минутку. Только поставлю фургон в гараж.
Тристин ждал, по-прежнему обозревая экраны. Никаких признаков новых вражеских отрядов, хотя они с Рилой знали, что на борту параглайдера таких отрядов бывает больше одного. Обычно – много больше. Где в хаосе гряд и впадин на диких землях скрываются теперь эти отряды, другой вопрос. Тристин был бы не прочь узнать ответ. А Контроль Периметра и подавно.
– Готово, сэр.
– Понял. Пойду-ка навестить наших постояльцев. Дайте мне знать насчет анализов скафандра после того, как я вернусь.
– Удачи, сэр. И особенно с ними не миндальничайте.
Когда буря разыгралась не на шутку, Десолл проверил веера.
Полнагрузки. Возможно, это замедлит расход органонутриента в камерах сгорания. Глубоко вздохнув, он соскользнул с командирского места и спустился по узкой лесенке уровнем ниже. Свернул направо и через термопластовую дверь вступил в блок В. Удостоверившись, что дверь блока позади него крепко заперта, он взвел боевые рефлексы и подключил модуль боевых искусств. Едва решетка отъехала в сторону, он шагнул в камеру первого узника, белокурого и голубоглазого, вероятно, лет двадцати с чем-нибудь по земным меркам.
Юный военный миссионер тут же бросился на Тристина, но движения его при ускоренных реакциях офицера казались медленными. Десолл шагнул в сторону, а ладони его описали две коротких дуги. И ревяка уже лежит, хватая воздух ртом, на каменном полу. Но еще минута, и он опять кинулся на офицера Коалиции. Колено Тристина с треском проехалось по плечу забияки и швырнуло того о каменную стену.
– Оуф-ф!
– Может, хватит? – доверительно спросил Тристин.
– Голем! Неверный!
– Вопрос-то был не о том. Я бы предпочел не причинять вам ущерба. – От наблюдательного Десолла не укрылось, как напряглись мускулы пленного. Тристин устремился вперед и тут же с помощью локтя и затвердевших пальцев вновь метнул упрямца на камень камеры.
– О-о…
– Так можно продолжать до вечера, но рано или поздно я, чего доброго, не рассчитаю и что-нибудь вам поврежу. Конечно, для вас это ничего не значит. Вы неизменно готовы умереть за Пророка. – Тристин помедлил, наблюдая за узником, особенно за его глазами. – А вы подумали, раз уж остались живы, что Он может найти вам иное применение, нежели удобрить почву?
– Удо… – солдат со стуком захлопнул пасть.
– Все рассказы правдивы. Мы не можем позволить себе, чтобы здесь что-нибудь пропало. Если вздумаете продолжать, пока я вас не убью, то пригодитесь как удобрение или как питательные вещества для промышленного свиноводства. Мы держим свиней в туннелях, – приврал Тристин.
– Голем! Неверный! С чего бы мне верить всему, что ты несешь?
– А с того, что я мог бы убить вас, но не убил. С того, что все, что бы с вами ни случилось, зависит от меня. – Глаза Тристина взглянули на белобрысого в упор, офицер Коалиции до предела обострил слух. – Сколько отрядов прибыло на том глайдере?
– Четыре, – донеслось через систему субвокализации, и одновременно ревяка выпалил: – Никого, кроме нас.
– Четыре, – протянул Тристин, тут же телепатически перекинув эти сведения на консоль Рилы.
– Четыре? Дерьмо, лейтенант, – ответил Рила по звену. – У нас на экранах ничего.
– Вы забрали с глайдера все свое снаряжение? – спросил Десолл ревячьего солдата.
– Да… Не знаю.
– У солдат других отрядов было на спинах тяжелое оружие?
– Не знаю.
– Как долго прочим отрядам приказано скрываться?
– Дней десять, – поведала субвокализация. За ней последовало сказанное вслух. – Не знаю.
– Сколько глайдерных крыльев находилось на борту тройда?
– Двадцать, – сообщила субвокализация. Вслух прозвучало: – Не знаю.
– Сколько глайдерных крыльев покинуло тройд?
– Не знаю. – Субвокализация ничего не выявила. Рядовой – не более чем пушечное мясо Пророка, знает он немного, но Тристин надеялся чего-нибудь вытрясти.
– Ваш тройд был из новых с двадцатью внутрисистемными судами-разведчиками?
– С тридцатью! Голем… – И опять: – Не знаю.
Вж-жих! Несмотря на новый разряд статики и головную боль, Тристин принудил себя сохранять спокойствие.
– Ваш Меч был Херувим?
– Серафим… Не знаю.
– Серафим? Боже мой. И на вашем тройде имелась ЭМИ-глушилка?
– … нечно…– прозвучало, перекрытое неизбежным вопросом: – А что это?
– В этих новых скафандрах жарко?