– Люся… Товарищ Шишкина…
Она рассмеялась, видя его смущение и нерешительность:
– Ну что – Шишкина?
Раиль остановился, поднял полный мольбы и волнения взгляд и, стараясь перекрыть доносящуюся с площадки музыку, взволнованно выговорил:
– Шишкина, я… делаю тебе предложение! Ты… согласна? – И вдруг вынул из-за спины прятавшийся там букетик, точь-в точь такой же, как тот, первый.
Она замерла в удивлении. Неужели все вот так просто? Согласна ли она? Глупый, конечно, согласна! Сто раз согласна!
Она хотела сказать это вслух, но неожиданно над людским весельем грянул пронзительный звук трубы – сигнал боевой тревоги!
…Скрипнула на полуслове патефонная игла, оборвалась веселая песня. Парк и площадь в одно мгновение пришли в движение. Охваченные общим порывом, кинулись к воротам училища встревоженные курсанты. Позже, оказавшись на территории части, курсанты спешили в казарму, еще надеясь, что все обойдется и тревога окажется учебной.
А над площадью, не умолкая, призывно звучала труба, рассекая своим медным голосом время на понятное «сегодня» и неизвестное «завтра».
Полковник Стрельбицкий обвел взглядом вытянувшиеся на плацу шеренги. Несколько сот человек замерли в ожидании, стараясь угадать, что им скажет начальник в эту важную и давно ожидаемую минуту. Посерьезневшие в одночасье лица ребят, суровые взгляды офицеров и эта зловещая гулкая тишина, нарушаемая только воем беспокойного осеннего ветра.
Никак не предполагал Иван Семенович, что придется наспех посылать людей, по сути, недоученных еще мальчишек, в самое пекло. Туда, где для них не будет тыла, где из всех оберегов будет только родная земля, готовая принять их любыми – живыми или мертвыми… За пять-шесть дней, пять-шесть дней…
Что он может сказать им в эту минуту? Благословить на бой, пожелать удачи? Не то. Надо найти бронебойные слова, вселить в каждого веру и ненависть! Чтобы сами курсанты стали непобедимыми, а враг перед ними – беспомощным! В них самих, в их орудия нужно зарядить всю праведную злость, какую только можно себе представить!
– Товарищи курсанты и командиры! – Голос начальника взметнулся над строем, грозным эхом отпрянул от стен казармы, прорезал серую стынь. – Фашистские полчища рвутся к Москве! Наши отцы и братья не жалеют своих жизней, несокрушимой стеной вставая у них на пути! Сегодня настал наш черед! Перед нами поставлена трудная, но очень важная задача! Мы должны к утру выйти на рубеж, занять оборону и любой ценой удерживать врага не менее пяти дней, до подхода подкрепления!
Он замолчал, переводя дыхание. Каменея лицом и закипая сердцем, ребята слушали и понимали, что их час настал. Вот тот самый день, к которому они готовились и представляли только в самых смелых мыслях. И это не учебная тревога. Для них началась Война.
– Мы обязаны выстоять в схватке с врагом! От нас сейчас зависит исход всей битвы с фашистской гадиной! – Он снова замолчал, собираясь с силами. – Вся наша Советская Родина, наша партия, наши отцы и матери, братья и сестры – все смотрят сейчас на нас! В эту трудную для Родины минуту именно нам доверено остановить зарвавшегося врага, сбить с него спесь, доказать, что и мы умеем воевать и – не только обороняться, но и наступать! Я верю в вас… ребята, верю и знаю – победа будет за нами!
Заслезились на ветру глаза. Стрельбицкий дал отмашку, командиры поспешили к своим подразделениям, послышались отрывистые команды. Грозная махина строя начала движение.
Стрельбицкий направился к своей «эмке». Отдав нужные распоряжения, туда же поспешили офицеры училища: капитаны Россиков, Андропов, старшие лейтенанты ПАУ – Носов, ППУ – Мамчич, лейтенанты Алешкин, Шаповалов, Мусеридзе. Полковник подождал, пока соберутся все, кивнул помощнику. Тот прямо на капоте разложил карту-двухверстку.
– Товарищи офицеры, прошу внимания. – Кольцо вокруг полковника стало теснее. – Переброска трех с половиной тысяч курсантов займет минимум сутки. Если противник успеет пройти Ильинское, дальше его уже не остановить. Есть предложение выдвинуть ему навстречу передовой отряд с задачей: к ночи выйти к Юхнову и соединиться с подразделением капитана Старчака. У него в подчинении десантники – то ли батальон, то ли рота.
Россиков поднял на полковника вопросительный взгляд:
– Точных сведений нет?
– Нет. Для тех, кто не знает: капитан Старчак преподавал в разведшколе, там же создал из своих подопечных диверсионный отряд, численность которого держится в тайне. По имеющимся сведениям, действия его группы весьма эффективны: враг терпит урон в живой силе и технике.