Франк пожал плечами:
— Все мы подвержены слабостям…
— Это точно, — признался Ал.
— Иногда все обходится, а порой и нет…
— У тебя не обошлось?
— Как видишь…
— Ты ее изнасиловал что ли?
— Да заткнись ты! — закричал Франк. — Не люблю я этого слова, — пояснил он, снизив тон. — Я прижал ее к себе… Она принялась дрожать… Потом закричала… Тогда я опрокинул ее в солому, там полный двор был соломы. И я ее взял… среди пламени.
— Пламени! — воскликнул Ал. — Какого еще пламени?
— Фонарь упал в солому.
Ал представил себе эту картину и прошептал:
— В пламени! Великолепно! Я бы заплатил за билет! А потом?
— Потом я потерял голову…
— Да?
Франк вытянул в темноте свои руки, мощные, покрытые белыми волосами. Ал посмотрел на них как на предмет, выставленный в витрине.
— Ты придушил ее?
— Да, — коротко ответил Франк. — Теперь твоя очередь… Рассказывай.
Ал вытянулся на заскрипевших нарах.
— О! У меня все значительно проще. История началась в придорожном ресторанчике… Я был слегка под градусом. Разругался с каким-то типом, не помню уже из-за чего. Кажется, по какому-то политическому вопросу. Я-то политикой не интересуюсь, такая кретинская вещь!
— Дальше что? — обрезал Франк.
— А! Ну да… Морда мне его не понравилась. Тогда я огрел его пивной бутылкой по голове. И она-то как раз не выдержала!
— Какая марка?
Прошло несколько секунд, прежде чем до Ала дошел смысл вопроса.
— Не понял…
— Пиво какой марки? — уточнил Франк.
— Виргинское.
— Ты уверен?
Ал заподозрил подвох.
— Еще бы! Когда я поднял бутылку, то обратил внимание на этикетку… Такое не забывается!
— Врешь, сволочь! — закричал Франк, вскакивая на ноги.
— Да я клянусь тебе…
— А я клянусь тебе, что ты врешь. У бутылок с виргинским пивом нет горлышка, поэтому ты не смог бы ей ударить!
Ал не произнес ни слова. Он открыл было рот, чтобы запротестовать, но передумал.
— О такой мелочи ты не подумал, да? — выкрикнул Франк, пиная тюфяк своего соседа. — Сплошное вранье! Такое впечатление, что ты хочешь обхитрить меня…
Немой испуганно приподнялся на кровати, наблюдая за схваткой. Он переводил взгляд с одного на другого, ничего не понимая. Вмешаться он не смел…
Франк схватил Ала за горло.
— Чего ты ждешь от меня? Чего ты хочешь?
Ал резко дернулся. Он напряг мышцы, и ему удалось схватить своего противника за кисти рук.
Силой он был наделен немалой. Франк ослабил свою хватку. Когда он окончательно сдался, Ал прошептал:
— Послушай, Франк, каждый из нас имеет право рассказывать ту историю, какую он хочет, или нет? И потом ты сам начал!
— Что?
— Ну эта твоя пышногрудая фермерша с «летучей мышью» и тип, который ее трахает посреди пожара! Ты это что, у Чейза вычитал?
Франк опустил голову. Ал отпустил его запястья, и руки повисли вдоль тела, как две сломанные ветки.
— Признавайся, ты же хотел меня подловить! — загремел Ал. — Да я как только тебя увидел, сразу все понял. У тебя же на лице написано… И что ты стукач, тоже написано. Прямо светится, как неоновая реклама.
— Да ты заткнешься, наконец! — заорал Франк.
Он весь дрожал, даже зубы стучали…
— Замолчи!
— Стукач! Стукач! — повторял Ал.
Оскорбление звучало как молитва, как вопль отчаяния. Он вкладывал в него всю свою душу… Всю свою жизнь…
— Стукач!
Его крик разносился по всей тюрьме. Вскоре все проснулись. Отовсюду неслись протесты.
«Что происходит?»
«Опять эти двое бардак устроили!»
«Перевести их в другую камеру!»
«Сколько можно!»
Звуки шагов… Надзиратели. Не очень-то довольные, что их потревожили…
Франк снова вцепился Алу в горло.
— Это ты стукач! Ты стукач!
— Ну да, — хрипел Ал, задыхаясь. — Я специально изуродовал себе физиономию, чтобы послушать твои идиотские истории! У тебя же все шито белыми нитками. Говорить неправду, чтобы узнать правду…
Вдруг Франк отпустил его. Охваченный внезапной мыслью. Он сказал:
— Ну-ка, покажи свои руки!
— Но…
— Показывай, тебе говорят!
Ал протянул руки в свет, падающий от ночника. Франк плюнул на них.
— Тоже мне лапы водилы, — сказал он спокойно. — Не смеши меня! Ты когда в последний раз был у маникюрши, позавчера?
— А ты, продавец бензина… В каком департаменте ты работал?
— Па-де-Кале, — ответил Франк, хмуря брови.
— Молодец! И как же его зовут, твоего оптовика из Сент-Омера?