– И что же случилось?
– Я валял дурака, делал трюки на байке, – отвечает он.
– Так чем же это отличается от нормального? – спрашиваю я. – Ты всегда так делал.
Он снова пожимает плечами и делает глоток пива.
– Ничем, – говорит он. – Просто потерял управление задним колесом и занесло. Такое случается. Хотя твой отец был чертовски зол. Это было прямо перед этой большой гонкой, и я сломал ногу, так что был вне игры. Он зачитал мне нотации.
– Могу представить себе, – мой отец – бизнесмен, и я могу сказать, что он считает Гейджа не только сыном, но и коллегой. Отец бы расценил любое неожиданное дерьмо, вытворяемое Гейджем, как плохое деловое решение, даже если это такие вещи, которые делают Гейджа популярным. Дурацкие трюки, драки в барах, свидания со знаменитостями второго сорта. В общем, поведение как у рок-звезды.
– Ну да, – говорит он. – Твой отец знал, что получит, когда покупал команду.
– Да, – смеюсь я, качая головой. – Это уж точно правда.
– И что это должно означать?
– Это значит, что мой отец знает, чего ожидать, – говорю я. – Он не может на самом деле злиться на тебя за то, что ты делаешь дерьмо, которое является частью того, кто ты есть. Он подписал контракт с брендом.
– Чёрт возьми, именно это я и сказал.
– Я согласна с тобой, – говорю я.
Гейдж с минуту молчит, потом задумчиво смотрит на меня.
– Твой отец был очень умён, натравив тебя на меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты со мной справляешься, – говорит он.
– Я с тобой не справляюсь.
– Да, это так, – настаивает он, бросая на меня взгляд, говорящий мне, что он может видеть прямо сквозь моё дерьмо. – Впрочем, всё в порядке. Я не возражаю против этого с твоей стороны. Я никогда этого не делал, ты же знаешь.
– Я не думаю, что кто-то сможет справиться с тобой, Гейдж.
Гейдж делает большой глоток пива, внимательно изучая меня. Я чувствую себя голой под его пристальным взглядом и отворачиваюсь.
– Знаешь, у тебя был способ сделать это.
Я меняю тему разговора.
– Когда ты сможешь снять ботинок?
– На следующей неделе. До отъезда в Японию, слава Богу. Путешествовать с этой штукой было бы совсем не весело.
– Значит, мне придётся подождать до конца следующей недели, чтобы искупаться с тобой нагишом, – шучу я. О Боже, я не знаю, почему я только что это сказала. После того, как я была единственной, кто набросилась на него за то, что он сделал все эти гнусные намёки.
– Ты что, шутишь? – спрашивает он. – Я бы сорвал этот сапог в мгновение ока, чёрт возьми, и сам сломал бы свою чёртову ногу, если бы это означало, что я увижу тебя голой.
Я смеюсь.
– Очень забавно.
– Ты же не думаешь, что я говорю серьёзно? – спрашивает он, качая головой.
Я делаю ещё один глоток пива.
– В этом-то и проблема, – говорю я. – Это действительно похоже на то, что ты бы сделал.
Мы снова сидим в неловком молчании, всё невысказанное висит между нами. Одно дело шутить и флиртовать с Гейджем, но совсем другое – сидеть здесь так же, как раньше. Он протягивает мне ещё одно пиво.
– Твоя мама раньше не была такой, не так ли? – спрашиваю я.
– Ты имеешь в виду, алкоголичкой? – говорит он. – А раньше ты этого не замечала?
Я отрицательно качаю головой.
– Я что, слепая, что ли? Она никогда так не выглядела.
Гейдж делает большой глоток пива.
– Нет, – говорит он. – Вполне обычное дело. В то лето, когда мы были здесь, она была в лучшем настроении, с тех пор как они с Бо поженились.
– Я чувствую... – мой голос затихает. Вообще-то я не совсем понимаю, что чувствую. О чём угодно. Но больше всего о Гейдже.
– Плохо из-за своего отца? – спрашивает Гейдж.
– Он не выглядит счастливым.
– Нет, – отвечает Гейдж. – А ты была бы счастлива на его месте?
– Мне очень жаль, Гейдж, – но у меня заплетается язык, и я не могу сказать, за что мне жаль. Мне очень жаль, что твоя мама так с тобой обращается. Мне очень жаль, что я оставила всё это между нами.
– Всё так, как есть, дорогуша, – говорит он, наконец, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. Тусклый свет вокруг бассейна, делает золотые искорки в его глазах ещё более заметными. Он долго смотрит на меня, потом допивает остатки пива и начинает расстёгивать ботинок. – К чёрту всё это, – говорит он.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я, с трудом сглатывая, когда он стягивает через голову рубашку. Как только он оказывается без рубашки, его голая татуированная грудь оказывается прямо перед моим лицом, я не могу не смотреть на него.
Гейдж ловит мой очевидный взгляд и ухмыляется.
– Давай, дорогая, – говорит он. – Запрыгивай.
– Надень свою одежду обратно, – шиплю я. – Кто-то может тебя увидеть.
Гейдж пожимает плечами.
– Ну и что? – спрашивает он, расстёгивая брюки. Я отвожу глаза, сосредотачиваясь прямо перед собой. Мне почему-то кажется неприличным просто смотреть на него, смотреть, как он раздевается, как будто он какой-то стриптизёр. – Ты думаешь, наши родители бродят по дому? Это уже не первый раз, когда происходит нечто подобное. Моя мать напивается, устраивает сцену. Они идут в свою комнату и спорят или что-то ещё, кто знает. Примирительный секс.
– Фу, Гейдж, какая гадость. – Я смотрю на него краем глаза. Он стоит там в своих трусах-боксерах. «Я не собираюсь смотреть на него», – говорю себе. Я не собираюсь смотреть на это. Это совсем не то, что я имела в виду, когда просил его выйти к бассейну. Я просто хотела поговорить с ним, вот и всё.
– Это то, что каждый парень хочет услышать, когда он стоит обнажённым перед девушкой, – говорит он.
– Я имела в виду, что у наших родителей примирительный секс. Подожди. Ты совсем голый? – я смотрю вверх, а он всё ещё в трусах.
Он широко улыбается.
– Заставил тебя посмотреть.
– Мудак.
– Дразнилка, – говорит он и медленно идёт к бассейну.
– Почему я дразнилка? – кричу я ему вслед, но он не обращает на меня внимания, поэтому я встаю и иду за ним к бассейну.
– Вода хорошая, – произносит он. Его ноги в воде, и, по крайней мере, он всё ещё в боксерах. Это уже кое-что. Если бы он снял с себя всё и разделся догола...
– Я не дразню тебя, – говорю я.
– Тогда ты просто ханжа.
– Я также и не ханжа, – протестую я. – Ты даже не знаешь меня.
– Тогда раздевайся. Я даже буду держать свои боксеры на себе.
– Как великодушно с твоей стороны.
– Ну же, Делани, – говорит он. – Ты же знаешь, что в моём присутствии нельзя употреблять такие громкие слова. Я же тупой байкер.
– Ха-ха, – смеюсь я, потому что это чушь собачья. Гейдж может быть байкером, и, возможно, он более склонен к механике, чем к книгам, но он не глуп. – Нахуй всё это. Прекрасно.
– Ты только что сказала прекрасно, что ты выебешь меня?