«Он делает тебя безрассудной» – думаю я. Рациональная часть меня ворчит на мои мысли. «Он делает тебя безрассудной, а безрассудство – это нехорошо».
Гейдж опускается на пол у моих ног, берёт трусики в руку и засовывает их в карман.
– Хорошая девочка, – говорит он. Гейдж проводит пальцем вниз по моему декольте и по ложбинке. – А теперь скажи мне, что мы близко к отелю, потому что, если это не так, мне придётся трахнуть тебя прямо здесь, посреди этого бара.
– Близко. – Я выдавливаю из себя это слово. Я не имею в виду отель. Я очень близко.
Он наклоняется, его губы в нескольких дюймах от моих, и улыбается.
– Я вижу это, дорогая, – молвит он. – Ты притворяешься, что тебе это не нравится, и можешь возражать сколько угодно, но, сняв трусики посреди этого бара, ты стала мокрой.
– Нет, – отвечаю я.
– Нет, – говорит он, изучая моё лицо. – Это ещё не всё, не так ли? Тебе нравится, когда я говорю тебе, что делать.
С растущим ужасом я понимаю, что он прав.
– Ни за что, – возражаю я.
Гейдж ухмыляется. Он понимает, что он прав, и что я это знаю.
– Всё в порядке, дорогая, – произносит он, затем понижает голос. – Мне это нравится.
Я смеюсь.
– Конечно, тебе нравится, – говорю я. – И это не совсем точно.
– Нет? – спрашивает он и проводит пальцем по моей ключице и к верхней части плеча. Гейдж умеет сделать самый безобидный жест абсолютно сексуальным. – Тогда я не скажу тебе, что в ближайшие тридцать секунд я собираюсь развернуть твою задницу, вывести тебя из этого бара через всех людей, перед которыми ты только что сняла трусики, и отвести тебя обратно в отель. Когда мы войдём в гостиничный номер, ты упадёшь на колени, прежде чем дверь закроется.
Он делает паузу, и я задерживаю дыхание, ожидая, что он продолжит. Мой разум говорит мне, что с моей стороны нелепо стоять здесь и слушать, как он говорит мне, что он хочет, чтобы я сделала, но пульсация между моих ног настойчива. Это отвлекает меня от рациональных мыслей в моей голове.
– Да, – говорю я, скорее бормоча, чем произнося связное слово.
Гейдж кладёт руку мне на поясницу и ведёт меня из бара вниз к лифту. Молодая японская пара в лифте кивает нам, затем изучает свои телефоны, в то время как Гейдж проводит рукой по моей спине и тихо шепчет мне на ухо.
– Ты ещё не промокла, дорогая?
Девушка в лифте смотрит на меня, затем снова на свой телефон, и моё лицо краснеет. Когда мы выходим из лифта, я сильно хлопаю Гейджа по руке.
– Она слышала тебя, – произношу я.
Гейдж пожимает плечами.
– Ты мне не ответила, – говорит он, когда мы идём по тротуару. – Ты мокрая?
Конечно, это так. Он знает, что я такая. Очевидно, он лучше меня знает, что меня возбуждает. Но я ничего этого не говорю. Я просто говорю:
– Да.
– Как далеко мы от отеля?
– Думаю, несколько минут.
– Хорошо, – отвечает он. – Потому что я собираюсь провести остаток пути обратно, рассказывая тебе о том, что именно я хочу с тобой сделать.
Глава 26
Гейдж
Блядь, у меня перед глазами всё плывёт. Я так взвинчен после того, как провёл последние пятнадцать минут, рассказывая Делани, что я хочу с ней сделать. Я надеюсь, что она так же увлечена происходящим вокруг, как и я. В ней есть что-то такое, что сводит меня с ума.
Мы всё ещё в квартале от отеля, когда я понимаю, что Делани хромает.
– Что не так?
Она поднимает одну из своих ног и вздыхает.
– Опасности ношения каблуков в Японии, – отвечает она. – Я не знаю, как здешние девушки это делают, разгуливая повсюду на шпильках. Они, должно быть, мазохисты.
– К чёрту прогулки, – говорю я и поднимаю её, прежде чем она успевает возразить, но она все равно делает это.
– Что ты делаешь? – визжит она.
– Как далеко мы находимся от отеля? – спрашиваю я.
– Я не знаю, кажется, квартал, – отвечает Делани. – Опусти меня, пока кто-нибудь не увидел.
– Боюсь, что нет. – Я продолжаю нести её, не обращая внимания на взгляды, которые бросают на меня незнакомцы на тротуаре. Пара эмигрантов смеются, когда мы проходим мимо них, и я объясняю: – Она совершенно пьяна.
Делани хлопает меня по плечу.
– Я не пьяна! Не говори так.
– Ты могла бы такой быть, – говорю я. – Если нас кто-нибудь увидит, я воспользуюсь этим предлогом.
– Не надо, – приказывает она.
– Я не понимаю, почему ты действительно в состоянии спорить со мной о чём-либо здесь, – указываю я. – В любом случае, я никогда раньше не носил девушку по улицам Токио, так что тебе следует перестать ворчать и наслаждаться поездкой. – Я делаю паузу на мгновение. – То же правило применимо и к сексу позже сегодня вечером.
– Очень смешно, – говорит Делани и снова даёт мне пощёчину, когда мы проходим через вестибюль отеля. – Отпусти меня.
– Я так не думаю, – отвечаю я. Когда мы проходим мимо консьержа, я объясняю: – Она повредила ногу.
Делани фыркает, но и не вырывается из моих объятий. Когда мы в лифте одни, она поворачивает голову и целует меня. Мы всё ещё целуемся, когда дверь открывается, и я выхожу в коридор с ней на руках, кружа её.
И тогда я вижу её.
Челси смотрит на меня широко раскрытыми глазами. И затем взгляд – самый самодовольный, самый, чёрт возьми, удовлетворённый взгляд в мире – пересекает её лицо. Она что-то говорит Акире Ито, который сильно краснеет.
Делани следит за моим взглядом позади неё, и её лицо становится пепельным. Она быстро соскальзывает вниз, встаёт и разглаживает платье.
– Челси. Акира-сан, – говорит она.
– Мне невероятно жаль, что я нарушила ваш вечер, Делани, – голос Челси сочится сарказмом.
– Гейдж просто помогал мне. Мои ноги были... – она говорит Акире по-японски что-то, чего я не понимаю, затем низко кланяется. Акира едва заметно кивает ей головой и проходит мимо нас в лифт.
Когда двери лифта закрываются, мы трое стоим там, замерев, как будто застыли. Затем Делани наконец заговаривает.
– Как ты могла?
Челси поднимает брови.
– Как я могла? – спрашивает она. – Ты трахаешься со своим собственным братом и хочешь знать, как я могла? Я просто искала новую работу; я понятия не имела, что вы двое так хорошо всё устроите для меня. Должна сказать, идеальное время. Твой отец будет доволен.
Моя кровь, блядь, кипит, но Делани – это та, кто выглядит так, словно вот-вот взорвётся. Она подходит к Челси и даёт ей такую сильную пощёчину, что звук эхом разносится по коридору. Челси прикладывает руку к щеке.
– Ты глупая, избалованная сука. Ты, чёрт возьми, пожалеешь об этом, – говорит она. Затем Челси обращает своё внимание на меня. – А ты – ты, белая шваль, титулованное, ленивое дерьмо. Я знала, что с тобой что-то не так, когда ты отказал мне в Вегасе. Оказывается, тебе нравятся только девушки, которые состоят с тобой в родстве.