— Нет, не знала, — я отрицательно покачала головой. — Я многое о тебе не знала. Та, жестокость, с которой ты относишься к людям, пугает. Нормальный человек не может себя так вести. Ты хуже самых мерзких и отбитых на голову преступников. Тебе…
— Нужно сидеть в тюрьме? — Винченсо закончил вместо меня.
— Да! — сказала, повысив голос. — Но я бы желала для тебя совершенно другой участи. Я бы хотела, чтобы тебя вообще не существовало. То, что ты сделал с бедной и несчастной Неоми, показывает твою мерзкую сущность.
— Бедной и несчастной? — переспросил так, будто я говорила несусветную чушь. Мне казалось, что он вот-вот расскажет мне что-то важное, но вместо этого, Винченсо произнес следующие слова: — Теперь я не могу понять, как раньше не узнал тебя. Настолько глупой можешь быть только ты. Наверное, тебя могли тут, в Милане, подложить под сотню мужчин, а ты даже не поняла бы, что произошло, — в последних словах особенно сильно чувствовалась ярость.
— И только ты можешь быть таким отвратительным, — и вновь я не сдержалась и на оскорбление ответила оскорблением. — То, что ты делал со мной, пока считал меня Фелисой… Поступок неадекватного человека. Ты ведь меня представлял? Да? Жуть и мерзость. Каждый раз меня воротило не только физически, но и морально.
На мои слова Медичи ничего не ответил, зато я заметила, как в его глазах залегла страшная чернота и лицо помрачнело. Он стал по-настоящему страшным. Одно мгновение и Винченсо оказался рядом со мной. Жестко подцепив пальцами мой подбородок, прошептал мне прямо в губы:
— Говоришь, что я больной на голову психопат? Так и есть. Но во многом я таким стал благодаря тебе. Именно ты толкала меня на те поступки, которых я сам от себя не ожидал.
— Отпусти, — слишком сильно Медичи сжал пальцы на моем лице, причиняя острую боль.
— И, Мелкая, можешь не врать ни себе, ни мне. Ты прекрасно знала, какой я. Знала, но все равно была рядом, — он толкнул меня ладонью в плечо и я упала на матрас, а парень навис сверху. — Я ведь сразу не хотел, чтобы ты слишком много видела и знала. Думал, что испугаешься и убежишь, но ошибся. Ты даже сейчас меня не боишься. Иначе бы не разговаривала так.
— Я сейчас с удовольствием убежала бы от тебя.
— Не позволю, — прошептал прямо в губы. Сжал мои запястья в одной своей ладони и пригвоздил к кровати над моей головой. — Ты от меня не убежишь.
Свободной рукой он вновь сжал мои волосы, причиняя легкую боль. Мне это очень не понравилось.
— Не трогай мои волосы, — наши губы были слишком близко и я отвернулась, желая избежать этой близости, но парень воспользовался даже этим и, прикоснувшись губами к моему уху, прошептал:
— Считаешь меня мерзким потому, что я захотел даже «Фелису», лишь бы на ее месте представить тебя? Мелкая, я даже хуже, чем ты думаешь, — его рука намного сильнее сжала волнистые пряди. — Мне нравятся твои волосы. Особенно они мне понравились, когда ты выросла. Так и хотелось поставить тебя на четвереньки и намотать твои волосы на кулак, чтобы держать их, пока я буду входить в тебя. И я хотел сжимать твои волосы, пока твои пухлые губы скользили бы по моему члену. Я много чего хотел, Мелкая.
— Так и знала, что ты не заинтересован мной. Это только зациклинность от того, что ты тогда не смог меня взять.
— Ты так считаешь?
Я почувствовала, как его мышцы вновь напряглись и я уловила возникшую хрипотцу в голосе. Так же я прекрасно ощутила, что у Медичи вновь стоял, из-за чего, под действием страха, начала вырываться, прикладывая к этому все свои силы. Естественно, для Винченсо мое сопротивление было чем-то сродни жалкой возни и он мог легко взять меня, но, неожиданно парень отстранился. Он сгреб меня вместе с покрывалом и поднял на руки, после чего понес куда-то.
— Куда ты меня несешь? — ошалело спросила, опасаясь того, что происходило.
— В ванную. Примешь душ и мы уедем отсюда, — при слове «ванная» я очень сильно напряглась и Медичи, почувствовав это, будто невзначай, добавил: — Я тебе ничего не сделаю. Но, если хочешь, можем вернуться в спальню. Я найду чем нам заняться.
— Не хочу. И ты и так уже все сделал.
Винченсо ничего не ответил. Он молча занес меня в соседнюю комнату. Она была похожа на ту, в которой мы находились до этого. Имелось только одно весомое отличие. В этом помещении виднелась еще одна дверь, за которой находилась ванная.