Медичи продолжал насильно тащить меня за собой к беседке, а я то и дело спотыкалась. Путалась в ногах и чувствовала, как неистово дрожали коленки, будто намекая, что они больше не в состоянии держать вес моего тела.
Я все же не удержала равновесие и, сминая цветы, упала в клумбу, но тут же была поднята на руки своим личным палачом. Наверное, Медичи посчитал, что будет легче донести меня к деревянной конструкции.
— Что ты хочешь сделать? Зачем несешь меня туда? — раз за разом растерянно хрипела, но ответа на свои вопросы не получила. Зато, ощутила насколько, болезненно пальцы Винченсо сжимали мое тело. Это с лихвой выдавало его злость и потерю самоконтроля.
С Медичи следовало быть осторожной. Я это понимала, но, лишаясь здравого рассудка, запуталась в себе, в тот момент, когда Винченсо произнес «Мелкая». В изнеможенном сознании будто что-то щелкнуло и у меня затесалось ощущение, будто мы вновь в Бергамо, а все мои неприятности лишь сон. Но все не так. Этот Медичи был не тем, кого я знала. Теперь он являлся незнакомцем. Жутким и страшным человеком, который легко причинит боль, утопит, задушит, убьет… Но, как раньше, сдерживаться не будет.
Мне хотелось во весь голос кричать. До боли в горле и срывающегося хрипа. Как же горько было от того, что Винченсо дал мне кусочек прошлого и вот теперь так грубо забирал его обратно.
— Почему ты такой? — я обреченно вцепилась пальцами в его рубашку. — Отпусти меня…
Медичи занес меня в беседку и я услышала, как угрожающе поскрипывал пол при каждом его шаге. Виненсо положил меня на стол и сжал ладонью мои руки около запястьев. Как всегда, грубо и неминуемо больно.
— Как давно у вас отношения? — Медичи сорвал с моего халата пояс и отшвырнул его в сторону. — Как давно позволяешь ему касаться себя?
— У нас нет отношений, — дернулась, слыша, как от страха сердце начало бешено биться о ребра. Опять начала вырываться, но, ожидаемо, безуспешно.
— Почему? Ян пользовался, но ничего не обещал? — свободной рукой он распахнул мой халат, так, что ткань на швах порвалась.
— Да не было между нами ничего, — судорожно выдохнула, тут же вскрикивая, когда Медичи, отпустив мои руки, подхватил меня под бедра и придвинул ближе к краю стола. — Что ты делаешь? Ты же не хочешь сейчас тут?.. — я запнулась. От этой догадки нечто невидимое, но сильное, сжало мне горло на несколько секунд лишая возможности дышать и говорить.
— Засосы возникли сами по себе? — будто наказывая за ложь, Винченсо приподнял меня за коленку и, не жалея сил, шлепнул. Адская, пульсирующая боль тут же разлилась по телу.
— Успокойся, Винченсо. Успокойся. Пожалуйста, успокойся. Давай поговорим. Я все объясню, — ошарашенно затараторила, но на Медичи это абсолютно никак не повлияло. Он опустил меня на стол и, придерживая одной ладонью, начала расстегивать ремень.
Сейчас я была сама не своя. Уже не человек, а лишь истерзанная душа в болезненной оболочке. Мысли вялые и я никчемная. Адреналин миновал свой пик и истощил тело, но, стоило мне понять, что Винченсо сейчас собирался изнасиловать меня прямо тут, в беседке, как в моем теле неизвестно откуда взялись силы. Наверное, они являлись небольшим подарком от паники, которая в быстром рывке заполнила все сознание.
Изнасилования я боялась больше любого другого возможного физического наказания. А все потому, что прекрасно помнила ту режущую и рванную боль, которая пробила тело, как только Винченсо вошел в меня. Это невыносимо вытерпеть. Такая боль может свести с ума.
Я уперлась ладонями в грудь Медичи, пытаясь оттолкнуть его от себя. Вся дрожала и поэтому не ощутила того, насколько бешено билось его сердце, словно пыталось пробить грудную клетку.
— Что ты объяснишь? — Медичи уже расстегнул ширинку и достал член, придерживая меня еще крепче. — Расскажешь то, как любишь Яна? — и почему слова «любишь Яна» прозвучали, словно смертельный приговор? Вот только, приговор не мой.
Вместе с этим я заметила, что в Медичи бушевала странная ярость. Будто это и вовсе была не она, а нечто такое, что пожирало его изнутри и по венам пускало кислоту, превращающую кровь в шипящую жижу.
— Я не позволю тебе думать про Яна пока ты со мной, — Винченсо одной рукой облокотился о стол и склонился надо мной. — Пока я буду тебя трахать, ты будешь смотреть на меня и думать только обо мне.
— Да не думала я про Ксиана. Я так сказала только потому, что хотела тебя задеть, — отрицательно замотала головой, но Винченсо, казалось, меня уже не слышал.
— Не позволю тебе думать о ком-то другом, — он опалил мои губы дыханием, после чего положил ладонь на шею и жадными касаниями скользнул вниз к груди. Когда его пальцы легли на мой живот, слегка оглаживая, Медичи сказал: — Беременная моим ребенком ты будешь думать только обо мне.