И затем я вижу его. Слово «Вера» в полном одиночестве резко выступает чёрным цветом на левой стороне рёбер, чуть ниже сердца. Я протягиваю руку и глажу её своими мозолистыми пальцами. Это как послание уступить и сделать это, что всё в порядке.
Он хватает меня за запястье и целует ладонь, покусывая мой палец с грязной усмешкой.
— Что же моя плохая девочка хочет сейчас?
Я колеблюсь. Не уверена, что могу сказать, чего действительно хочу: хочу его голым. Желаю его внутри себя.
— Я хочу увидеть больше, — наконец удаётся мне сказать.
Дилан соскальзывает с кровати и встаёт.
— Тогда сними мои штаны.
Прежде чем мой мозг осознает сказанное, я сажусь, скидываю ноги с края кровати и исполняю. Я слишком хорошо помню тепло его тела, аромат. Мускусный, цитрусовый и что-то ещё — то, что заставляет мой рот увлажниться — мои пальцы в неуклюжей спешке пытаются снять с него джинсы.
Его эрекция натягивает ярко-красные боксёры прямо напротив меня.
— Я не могу решить, хочу ли я твои волосы распущенными и дикими… — он заводит мои волосы вокруг руки и тянет. — Или я должен схватить твой конский хвост сзади, когда буду насаживать тебя на свой член.
Мой шокированный вздох превращается в стон. Если бы я не была мокрой прежде, произнесённые слова сделали бы это. В то же время я полностью охвачена нервозностью. Я делала минет раньше дважды: по разу для каждого из мужчин, с которыми спала. Поскольку ни один из них не хотел повторения, у меня было чувство, что я не очень хороша в этом. Я была унижена и думаю сказать ему, что…Что я что? Не хочу этого? Потому что это ложь. Я хочу этого. Хочу чувствовать силу того, что я в состоянии сделать мужчине хорошо своим ртом и языком. Я хочу узнать эту уверенность.
Дилан раскручивает мой шарф, поднимая его над моей головой.
— Ты готова для меня?
— Я…
В ту минуту, когда я попытаюсь удовлетворить его, он поймёт. Поймёт, какая я неопытная. Он посмеётся. И уйдёт.
Поэтому я решаю быть честной, насколько это возможно.
— Научишь меня?
Его глаза расширяются. Возможно, парень предполагает, что я не делала этого раньше, и он не так далёк от истины. Затем его глаза темнеют, а губы искривляются в порочной улыбке.
— Да. Я научу тебя, Рэйчел. Я научу тебя, как сделать мне приятно. Научу, как быть плохой. Хотела бы ты этого?
Я кивнула, потому что не могу говорить.
— Такая непослушная девочка.
Его низкий голос заставляет мою сердцевину пульсировать. Я сжимаю бёдра вместе, но он качает головой, разводя мои колени снова и становясь между ними.
Дилан передвигает мои руки к поясу его нижнего белья. Его кожа гладкая и тёплая под подушечками моих пальцев, когда я скольжу боксёрами вниз по его большому пенису.
Не пенису.
Члену. Длинному, толстому члену.
Моё сердце колотится в груди, я облизываю губы и наклоняюсь, предварительно лизнув нижнюю часть его головки.
— Хорошая девочка, — он стягивает резинку с моих волос и захватывает прядь, но оставляет достаточно, чтобы я могла ощущать себя в безопасности.
— Теперь пососи меня.
Его указания заводят меня, затмевая мою нервозность. Я расслабляю губы, стараясь не задеть зубами, мой язык кружит по нижней части его ствола сначала медленно, но потом быстрее, когда Дилан стонет.
Боже, он большой. Я даже не уверена, что смогу уместить его всего во рту.
Будто бы читая мои мысли, Дилан говорит:
— Используй руку.
Я обхватываю ладонью его основание и поднимаю на него глаза для одобрения. Когда Дилан кивает, я беру член глубже в рот, губы двигаются вниз по нему, пока не встречают мой кулак. Тогда я высвобождаю его до точки, где только головка остаётся в моём рту, прежде чем опять скольжу вниз.
Он стонет снова, и моя сердцевина сжимается. Тепло превращается в пульсацию между ног, и я беру его глубже, пока меня почти не тошнит, так что отодвигаюсь обратно и пробую снова. И снова.
— Иисусе, Рэйчел, — его пальцы сильнее тянут мои волосы.
Мой вскрик разносится вдоль его стержня.
Он стонет, и я хочу улыбнуться, но мои губы заняты. Другая рука Дилана располагается на моей голове, и он удерживает меня. Его бёдра, двигаясь в быстром темпе, нравящемся ему, трахают мой рот.
— Посмотри на меня, детка.
Я смотрю на него снизу вверх. Его лицо покраснело, но глаза могут растопить мои трусики прямо на теле. Я должна быть напугана, что кто-то хочет меня так сильно, если бы не падала в обморок от нужды в нём. Моя грудь наполняется гордостью, которая конкурирует с болью желания в животе.