В конце концов выхожу в коридор. И вижу — ее везут. Вглядываюсь в мамино лицо. Узнаю ее и не узнаю. И чуть не плачу. Боже, когда я последний раз видела, чтобы мама улыбалась? Чтобы на щеках ее проступал румянец? Чтобы глаза ее блестели? Я уже и не помню этого, а тут…
Медсестра, что катит перед собой ее коляску, что-то ей говорит и даже смеется. А у меня и впрямь слезы наворачиваются. Глупость какая. Радоваться надо, а я…
Сморгнув, спешу им навстречу.
Наклоняюсь к маме, целую ее. Теперь она улыбается мне. И даже почти внятно произносит мое имя. Правда, на этом пока всё.
— О, Женечка, — приветствует меня медсестра. — А нам есть чем похвастаться, да, Валентина Павловна? Она у нас такая молодец! Покажем наши успехи?
Она вкатывает маму в палату. Ставит коляску на тормоз, а затем одной рукой обхватывает ее за спину, второй — придерживает локоть. А потом мама медленно приподнимается, встает и делает два крохотных шажка до кровати. С помощью медсестры, конечно, но еще неделю назад она так не могла.
Я от нахлынувших эмоций в первый миг не могу и слова вымолвить. Горло спазмом перехватывает.
— Боже, мамочка… — наконец выдыхаю я. — Ты встаешь! Это… слов нет… Я так рада!
— И это только начало, — с торжественным видом говорит медсестра. — Инструктор наш, он же и массажист, говорит, что Валентина Павловна обязательно восстановится. И ходить будет, и разговаривать. Он это всегда видит. В общем-то, так оно и есть. Процесс уже пошел. Надо только не лениться — выполнять все упражнения и правую руку побольше разрабатывать. Вот лежит мама, телевизор смотрит и пусть работает с кистевым эспандером в это время. Но без фанатизма, конечно…
Я киваю с дурацкой улыбкой, переводя взгляд то на нее, то на маму. Это лучшая новость за последнее время. Я даже забываю похвастаться маме про первое место на олимпиаде. Вообще про всё забываю.
— И еще, — медсестра поднимает кверху указательный палец. — Нужны дополнительно кое-какие препараты и витамины. Борис Сергеевич выписал новое назначение, я сейчас принесу… Желательно завтра-послезавтра уже начать их принимать. Всё можно приобрести прямо у нас в аптеке, в холле.
— Хорошо, — с готовностью отвечаю я.
Когда медсестра уходит, я присаживаюсь рядом с маминой кроватью, беру ее руку и чувствую, как она в ответ легонько сжимает мои пальцы.
Радость моя несколько тускнеет, когда я двумя часами позже захожу в аптеку клиники. Провизор по списку, в котором всего четыре пункта, насчитывает мне почти двадцать тысяч.
Все мои эмоции в этот миг, наверное, тотчас отражаются в лице. Потому что аптекарь, взглянув на меня, помявшись, предлагает купить пока только часть препаратов, а на один из списка даже находит аналог подешевле.
— Я тогда завтра куплю… — лепечу я растерянно.
Нет, у нас есть такие деньги, но это последнее. Надо срочно думать теперь, где найти подработку такую, чтобы можно было совмещать с уроками. А это всего два-три часа в сутки и то не каждый день — больше вряд ли смогу, разве только в выходные.
Всю дорогу до дома я листаю вакансии на сайте работы. Кое-куда отправляю резюме. И один мне даже отвечает почти сразу, но в итоге я ему не подхожу. А к вечеру отсеиваются и остальные, потому что всем нужны не мои редкие короткие набеги, а работники, как минимум, на полдня.
Я почти отчаиваюсь, но тут вдруг меня осеняет: а не спросить ли у Платонова про подработку? Это же совсем не сложно — после уроков в этой же гимназии мыть полы вместо мамы. Потом так же на автобусе домой, только чуть позже. И зарплата — такую на сайте работы если и предлагают, то только каким-нибудь менеджерам с опытом и за полноценный рабочий день.
Меня, конечно, могут и тут забраковать, но чем черт не шутит. Платонов же говорил, что мамину «зону ответственности» пока делят между другими уборщицами, но это временно и надо что-то придумывать. До конца года я вполне смогла бы ее заменить.
Час уже довольно поздний — половина девятого, но меня так захватывает эта мысль, что я сразу же ему звоню.
Платонов сначала недоумевает.
— Зачем тебе это?
— Деньги нужны, — не стесняясь, говорю я.
— Может, мы лучше еще какую-то помощь организуем?
— Нет, мне легче самой зарабатывать свое, чем… — я вовремя осекаюсь, чуть не сказав «эти ваши подачки».
— Ну, в общем-то я тебя понимаю. Но ты смотри, будешь ли успевать, чтобы не в ущерб учебе? За ней спортзал был закреплен, соответственно — раздевалки и душевые, ну и административная часть на втором этаже. Это приемная, кабинет директора и мой.