— Какая она тебе бичужка? — срываюсь я и тоже кричу. — Что за чушь ты порешь? Ты ее даже не знаешь. Чтоб ты знал, она лучшая девушка из всех, кого я когда-либо…
— Прекрати! Даже слушать не хочу эту ересь! Лучшая девушка! Дочь поломойки. Точнее, она и сама теперь поломойка. И это отребье — твой уровень? Может, тоже драить полы пойдешь?
— Надо будет — пойду, — огрызаюсь я. — А если говорить про уровень, то Женька, между прочим, заняла первое место…
— Стой-ка! Теперь я понимаю, почему ты не пошел на олимпиаду. Из-за этой девки, так? Дурак! Безмозглый сопляк!
— Она победила, потому что реально круто сечет в математике, а не потому что я не пошел.
— Дебил. Весь в свою малохольную мамашу. Я-то думал, у нас только Сонька ущербная, ан нет. Сынок такой же дурак. Подцепил какую-то убогую и радуется.
— Тебе надо проораться? Ну окей. Я потерплю. Только про нее не смей так говорить.
— Не смей?! Ты мне еще будешь указывать, паршивец? Ты кто такой, чтобы отцу перечить? Пока ты живешь в моем доме, ты живешь по моим правилам! — отец яростно ударяет кулаком по столу. — А то ишь! Ничего из себя не представляет, а туда же! Отцу указывает, сопляк… Значит, так. Чтобы я больше не слышал про эту девку. Покуражился и хватит. Завязывай с ней, ясно? Я ведь могу сделать так, что она уберется обратно в свою вонючую дыру, из которой выползла и никакое первое место ей не поможет.
— Ну тогда я тоже пойду за ней. В дыру.
— У тебя совсем мозг потек?! Кстати, она в курсе, что ее мамаша из-за тебя в больницу загремела?
— Собрался ее просветить? — преспокойно спрашиваю я, потому что знаю — вот тут отец точно блефует. Никогда он об этом никому не расскажет. Потому что похлеще моего боится огласки. Слишком дорожит своим креслом.
— Пытаюсь представить, как бы ей эта новость понравилась.
— Лучше представь, как эта новость понравится твоим коллегам и избирателям. Ты ж меня отмазал.
— Ах ты засранец! Я не дал тебе сесть, и это твоя благодарность?! Надо было, чтобы ты получил по заслугам. Что ж, у тебя еще всё впереди.
— Это всё? Я могу идти?
— Нет, не можешь! — рычит отец. — Разговор еще не окончен! Я сказал, чтобы ты порвал с этой девкой, ты меня понял? Иначе…
Отец, не договорив, замолкает, злобно сверкая глазами.
— Что — иначе? Тачку отберешь опять? Или из дома выгонишь? Да легко. Сам уйду.
Он отвечает не сразу. Несколько секунд испепеляет меня взглядом и, раздувая ноздри, шумно сопит. Затем цедит:
— Если ты с этой девкой не порвешь, я лишу тебя не только машины, а всего. Абсолютно всего. Я перестану считать тебя своим сыном.
— Как скажешь, — пожимаю плечами.
— Ты думаешь, я шучу? Так вот нет, шутки кончились. Сейчас ты думаешь, что сбежишь в квартиру деда. Но если отсюда уйдешь — то, предупреждаю, уйдешь с голой жопой и навсегда.
— Как скажешь, — повторяю я.
— Ты совсем дебил? А на что будешь жить? Сегодня, завтра, через месяц, через год? Одеваться, развлекаться, эти ваши последние айфоны-айпады, брэндовые шмотки, машины, клубы… Ведь всё, к чему ты привык, этого ничего не будет. Ни-че-го. И будущее свое ты тоже спустишь в унитаз. Задумайся, что ты теряешь и стоит оно того или нет.
— Ничего, без машины и шмотья еще никто не умирал, и я как-нибудь проживу.
— Идиот! Что за идиот?!
— А чего ты ждал? Ты реально думал, что я от нее откажусь?
— Я думал… я надеялся, что ты окажешься умнее. А ты такой же никчемный и безмозглый как твоя мамаша.
— Мне сейчас свои вещи собирать или до утра подождешь? — спрашиваю ровно. На самом деле примерно чего-то такого я и ждал. Одно плохо — как быть с Сонькой? Но подумаю об этом потом.
Отец снова взрывается.
— Какие свои вещи? Что ты собирать намерился? Что тут у тебя тут своего? У тебя нет ничего своего! Всё, что у тебя есть, это всё на мои деньги куплено…
Я молча выкладываю из карманов ключи от машины и от дома, банковские карты, кейс с наушниками. С минуту колеблюсь, но все же кладу ему на стол и айфон. Снять с него блок он все равно не сможет. А так — пусть подавится.
Отец же словно выдохся и теперь за моими действиями наблюдает молча. А я на него вообще не смотрю. Выложив всё, кроме ключей от дедовской квартиры, выворачиваю пустые карманы.
— Видишь, ничего не заныкал. Одежду верну позже, но если ты против, могу, конечно, и раздеться…
— Прекрати! Что за цирк ты мне тут устроил?
— Какой цирк? Я всего лишь возвращаю тебе твои вещи и ухожу с голой жопой.