— Да, вроде… Посмотреть? — спустя паузу снова подает голос: — Сумка точно здесь, а где ее тряпье — не знаю. А что?
— А ты сама всё еще там? За городом? Никуда не собираешься?
— Нет, у нас же сегодня уроки с одиннадцати. Но я, может, вообще не пойду, что-то мне…
— Я к тебе скоро заеду, — перебивает Смолин. — За ее вещами.
— Да? — удивляется она. — Ну ладно. А сама Швабра где?
— Рядом со мной сидит, — преспокойно отвечает он.
— Ой, ну пока тогда, — быстренько сворачивает разговор Полина.
Я стараюсь не подать вида, но скулы предательски вспыхивают. Когда Соня называла меня в классе этим тупым словом, было ведь плевать. Абсолютно. Меня даже смешили ее потуги выпятить свое значимость таким глупым способом. Сейчас же оно вдруг болезненно обожгло. Сама не знаю, почему. В их диалоге как-то обидно и унизительно всё это прозвучало.
— Тащись теперь из-за тебя опять к Меркуловой, — высказывает свое недовольство Смолин и с мрачной миной смотрит на часы. — И так всё утро с тобой торчу, будто делать мне больше нечего.
— Оу! — у меня даже смешок от изумления вырывается. — То есть это моя вина, что ты тут со мной торчишь? Что вы меня затащили на свою проклятую вечеринку и накачали чем-то до беспамятства? Что я очнулась не дома у себя, а черт знает где?
Он окидывает меня насмешливым взглядом.
— Да кто тебя куда затаскивал? Тебя позвали — ты помчалась. И что значит — накачали? Тебе что, силой что-то в рот заливали? Сама пришла, сама выпила. Всё сама. Добровольно. Так что не ной теперь.
— Ну так и ты меня привез оттуда добровольно. Так что сам не ной.
Смолин тут же вспыхивает:
— Капец, ты охреневшая! Да ты хоть знаешь, что бы там с тобой было, если б я тебя не увез?
— И что?
— По рукам бы пошла, — хмуро отвечает он. — Но сначала, конечно, тебе бы полноценную фотосессию устроили во всей красе. Может, еще как-нибудь поглумились бы. Поверь, фантазии у наших бы хватило…
— Так я тебя благодарить теперь должна? — едко спрашиваю я. Как будто он сам меня не сфоткал, спаситель!
— Нахрен мне нужна твоя благодарность, — кривится он. Выезжает за город и быстро набирает скорость.
— И зачем тогда ты меня увез?
— Считай, пожалел.
— О, так ты у нас жалостливый. Прямо сама доброта и милосердие! — с горечью восклицаю я.
Смолин резко ударяет по тормозам и останавливает машину на обочине. Меня швыряет вперед так, что ремень врезается в туловище.
— Ты нормальный?!
Он разворачивается ко мне всем корпусом. Яростно сверкая глазами, выпаливает:
— Еще слово и я тебя высажу к чертям! И при сама до Меркуловой за своим барахлом, ясно?
— Ясно, — отвечаю я. И иду ва-банк: — Удали мою фотку. Пожалуйста.
С минуту мы смотрим друг другу в глаза. Его — горят как угли, но отвести взгляд от них невозможно.
Возникает странное ощущение, будто сейчас что-то произойдет. Меня даже неясное волнение охватывает. Мне кажется, он тоже это почувствовал и дрогнул внутри. Но затем это ощущение исчезает. Он отворачивается, заводит машину и трогается с места.
Несколько минут мы едем молча. Потом я все же снова завожу разговор:
— Ты ведь можешь быть нормальным. Зачем тебе это? Тебе станет легче, если выложишь эту фотку в сеть?
— Да мне пофиг, — хмуро отвечает он.
— Тебе не пофиг, — заявляю я с внезапной самоуверенностью, которую сама от себя не ожидала. — Было бы пофиг, ты бы не увез меня вчера…
— Я просто не хотел лишних проблем, — возражает он и с нарочитой грубостью добавляет: — А на тебя мне вообще плевать.
Мне тут же вспоминается, как он с утра спорил с Соней, что не мог бросить меня на улице, мол, вдруг я замерзну или еще что-нибудь плохое случится. Наверное, это глупо и самонадеянно, учитывая обстоятельства, но мне вдруг на ум приходит мысль: я ему нравлюсь. Нет, не нравлюсь. Точнее будет: я его волную. Причем против его желания.
— Было бы плевать — ты бы сейчас не ехал со мной к Полине, — заявляю я, а сама слежу за его реакцией, замерев в напряжении. Что он сделает? Психанет? Начнет доказывать обратное? Или, наоборот, даст слабину?
Но он на это просто молчит. Смотрит перед собой, крепко стиснув челюсти. И ни слова в ответ.
Но я не отступаю, делаю еще одну попытку до него достучаться.
— Стас, ну правда, зачем это тебе? Пожалуйста, удали эту фотку.
— Я же сказал, уйдешь — удалю, — злится он.
— Я все равно не уйду…
Он мрачнеет еще больше.
— Ну и дура.
А затем включает свою ужасную музыку, видимо, чтобы я его больше не доставала.
К Меркуловой он заходит вместе со мной. Полина встречает нас у дверей.