— Это моя мышка, не трогай, — забыв про коробку, Шан отнял грызуна и прижал к груди. — Притворишься, что больно. Делов-то. Если тебя не казнят раньше. У нас убивают не только за это. Еще и за плохую успеваемость, невостребованность и пассивность. То есть если ты троечница, на которую не смотрят мужчины, и ты не пытаешься как-то это исправить — ты труп.
Морана еще больше поникла.
— Мне не было больно в первый раз, поэтому не знаю как притвориться. Я так надеялась не напрягаться, а ситуация все хуже и хуже, начиная от этого бардака и твоей жадности, заканчивая самой академией.
— Жадный, потому что это мой дом, — поджал губы Шан. — Хватит ныть! Сама сюда явилась, вот и расхлебывай.
— Сколько мне раз повторить, чтобы ты услышал: я здесь не по своей воле. Ты меня не слушаешь совсем и только возмущаешься. Даже я у себя дома не такая жадная, мне нравится принимать гостей и проводить с ними вместе время.
— А я не люблю гостей. И не люблю ни с кем проводить время. Я люблю быть один и не дам тебе навести порядок.
— Жаль, что моя компания тебе не нравится, — тихо вздохнула Морана.
— А должна? Свалилась тут мне на голову, травмируешь мою нежную психику. Я не готов к такому.
— Просто меня очень напрягает, когда грязно. Чувствую себя дискомфортно, — пояснила девушка. Раз не получается сейчас, то, может, получится прибраться потом? Когда они привыкнут друг к другу. Хотя бы протереть чертову пыль! — Сегодня очень утомительный день.
— Ты можешь отдохнуть на коврике. Он удобный, для тебя в самый раз, — закивал Шан. — Что не нравится-то?
Шатенка с заметным недовольством покосилась на алхимика. Он явно издевается над ней.
— Это унизительно, я не буду спать на коврике. Лучше на диване умещусь.
— На диване нельзя. Это мой диван, — конечно же, у Шана вновь начался приступ жадности.
— Да не съем я твой диван! Ладно... Тогда буду спать рядом с тобой, — уверенно ответила Морана, не собираясь уступать. Она ни за что не ляжет на пол, в этот хаос.
Брови Шана приподнялись, в его взгляде вновь появился возглас «Распутница!», но мужчина решил этого не говорить. Девушка итак знает.
— Как это спать со мной? Нельзя со мной. Я мужчина, ты женщина и... моя кровать. Нам не суждено быть вместе, понимаешь?
— Да не будем мы сексом заниматься, просто рядышком лежать будем, не понимаю в чём проблема. Ты больше жмотишь кровать, нежели сам факт совместного сна, — мрачно сказала девушка, поднявшись с дивана и уперев руки в бока. — На коврике точно спать не буду!
— Да почему? Нормальный коврик...
— Да потому что гости не спят под дверью! По крайней мере, в моем мире мужчины так не делают!
— А я не мужчина из твоего мира, так что смирись. Хочешь кровать, да? Ладно, — он встал, направился в спальню и пригласил гостью за собой .
Комната оказалась небольшой и такой же захламленной, как и остальные помещения в доме. Дверь полностью не открывалась из-за горы грязной одежды, а чистая была навалена поближе к открытому комоду, откуда торчали забитые в ящики вещи. Повсюду коробки, бумажки, фантики... Морана искренне не понимала, как в такой обстановке можно чувствовать себя счастливым? Хотя бы не воняет, на том спасибо.
Шан отодвинул на двуспальной кровати все: простынь, одеяло, подушки, оставив для девушки голый матрац.
— Ты спишь вон на той стороне.
— Гостеприимство так и прет. Ты мне хомяка напоминаешь, который все себе гребет, — устало засмеялась Мора, на что ее одарили возмущенным взглядом.
— Я не хомяк, сама такая. Я ведь могу и передумать.
— Могу и на диване спать, чтобы тебя ничего не смущало, а то вдруг во сне обниматься полезу, — протянула пугающим тоном девушка, дразня жадюгу.
— Не надо со мной обниматься, я не люблю объятия, — отмазался мужчина, и шатенке показалось, будто он солгал. До этого ее ведь спокойно обнимали.
Шан терялся в собственной жадности. Ему и кровать было жалко, и диван. Но если он положит ее на диване, та может тайком навести порядок.
— Будешь спать со мной, чтобы ты не делала глупостей и поползновений в сторону моего бардака.
— Не буду, но могу отжать у тебя подушку, да-да. И одеяло тоже. И как прижму к себе!