Морана прикусила губу, а затем запрыгнула на мужчину.
— Это правила приличия, он принц. Ничего смертельного не произошло, кроме твоего ворчания. Гэйлон говорил убедительно, но тебе я доверяю больше. Прекрати дуться! Иначе буду спать на тебе!
— Как пошло звучит. Уйди, ты толстая, мне дышать нечем, — прохрипел комок. — Мой дом, сюда нельзя никому заходить. Даже принцам.
Глубоко оскорбившись по поводу своего веса, Морана в отместку легла на Шана и крепко обняла
— Почему ты прячешься ото всех? Ты как будто этим бардаком пытаешься огородиться от людей.
— Не надо меня обнимать. Хочу и ныкаюсь, мне никто не запрещает.
— Как это не обнимать? Может, я замерзла? Ты с самого начала меня грел, так что это теперь твоя обязанность, — девушка коснулась ледянющими руками шеи беловолосого. Того как током ударило, он заерзал, задергался и попытался скинуть с себя Морану.
— Не трожь меня! Холодно! Ты столько времени здесь, почему еще не согрелась?!
Шатенка вцепилась в одеяло, почувствовав себя как на родео, и засмеялась.
— Не знаю, почему. У меня руки всегда-а-ай! — в какой-то момент Шан с силой скинул ее с себя, и девушка слетела на пол, больно ударившись локтем. Мора схватилась за руку и насупилась, бросив в сторону алхимика недовольный взгляд. — Какая же ты вредина. Если не рад, что я осталась у тебя, то могу уйти прямо сейчас. Буду греться о Гэйлона, он точно разрешит его обнять.
И тут Шана накрыла жадность до такой степени, что он приподнял одеяло.
— Ну ладно, иди сюда. Только к Гэйлону не ходи. Вдруг тоже поседеешь, как и все, кто к нему приходит.
Девушка радостно засверкала и юркнула под одеяло, обняв мужчину.
— Кстати, раз уж я толстая, то мы садимся на диету, — тихо подметила Морана.
— Почему ты такая злая? — заскулил внезапно Шан. — Я тебе отдал кухню, диван и половину кровати. А ты еды лишаешь. Завтра меня выселишь?
Мора закатила глаза.
— Ну почему ты шуток не понимаешь? Не собираюсь я тебя выселять, это же твой дом.
— Потому что это не смешно. Ты уже забрала часть моего дома, что тебе мешает забрать все дерево? — алхимик поежился. Он не совсем удобно обнял девушку, и теперь она дышала ему в шею, провоцируя мурашки.
— Не нужно мне твое дерево. Я не могу просто так взять то, что принадлежит тебе, мне нечего дать взамен, — девушка вновь вздохнула, защекотав Шана. Беловолосый не стал этого терпеть. Мужчина спустился чуть ниже и с силой выдохнул через нос, когда уткнулся ей в шею.
— Шан! — запищала Морана, следом звонко засмеявшись. — Щекотно!
— Нет, — продолжал дышать в шею алхимик. — Ты мне дышишь, я тоже буду дышать.
Девушка взвизгнула и забрыкалась, пытаясь как-то вырваться из хватки Шана. Тот отпускать ее не хотел и, если шатенке удавалось оторвать от себя мужчину, он быстро возвращался к тому же месту. В конце концов, они так перекрутились и перебесились, что алхимик оказался прижатым к груди Мораны, пока та переводила дыхание. Шан же притих, словно его выключили.
— Ты нагло меня соблазняешь. Даже на свидание не сводила, — забубнил он.
— Я? — девушка застыла. — Мы просто бесились, как друзья. Хотя ты прав, это перебор, — она спустилась чуть ниже. — Извини, я постараюсь привыкнуть, что даже безобидные вещи считаются неприличными.
— Это домогательство, а не безобидные вещи, — вздохнул мужчина и улегся как раньше. — Тебя бы уже несколько раз казнили только за сегодня. Прямо как меня. Добро пожаловать в клуб вечно не казненных.
— Не казненных? — Морана устроилась поудобнее и повернулась спиной к мужчине, решив, что так с ее стороны не будет домогательств. Взяв руку Шана, она обняла себя, положив ее себе на живот. — Ты хочешь, чтобы тебя казнили?
— Я уже пятнадцать лет работаю в академии. Меня каждый день все обещают казнить. Даже директор много раз хватался за меч. А все никак, — пояснил Шан, чуть погладив живот Моры.
Девушка улыбнулась, прикрыв глаза. Наверное, поэтому она чувствовала себя с ним так комфортно. Он сам вел себя, как будто прибыл из другого мира. Шатенка знала, что здесь, в его доме, она может не загонять себя в жесткие рамки общества, вести себя как обычно и за это Шан не набросится на нее с порицаниями, а просто поворчит.