— Постой, Мустафа, — остановил я ангела, пытавшегося протиснуться сквозь деревянный массив. Есть же ручка. Откроем и зайдем.
— Да ты уже пять минут мнешься. Толи открывать, толи стоять столбом. Можно подумать, есть выбор. Тебе жизнь дала неповторимый шанс стать человеком с большой буквы, а ты?
— А я и так человек. Буквы не в счет, — сказал и прикоснулся к двери.
И заиграла музыка. Тихая и спокойная.
Я решительно распахнул дверь.
Мы стояли рядом, плечо к плечу. Молча. Первым тишину нарушил ангел. Голос его чуть дрожал.
— Я ожидал увидеть нечто подобное. Но такого! Это же настоящий центр управления космическими полетами.
Мое молчание Мустафа расценил, как знак согласия.
Не слишком большой, но просторный зал. Огромное количество ослепительно белого света, исходящего со всех сторон. Стены, сплошь заставленные массивными приборами. Несколько мягких кожаных кресел с высокими спинками. Странные стеклянные кабины с протянувшимися к ним толстыми проводами. Потухшие экраны и экранчики. Мигающие разноцветными огнями сотни лампочек.
— Да ты проходи, не стесняйся, — Мустафа плюхнулся в одно из кресел и склонился над приборной доской. Я последовал его примеру.
— Ты что-нибудь понимаешь?
— А что тут понимать, — ангел, приблизив нос вплотную к многочисленным кнопкам, старательно изучал их положение, — Мы находимся в самом центре огромного, всесильного компьютерного мозга. Твои папаша и мамаша, вероятнее всего, являлись исследователями. По непонятным, неизвестным мне причинам, у них появилось опасение за твою бестолковую, ты уж меня извини, жизнь. Тебя забросили на матушку-Землю. И пока ты там занимался совокуплением крупного рогатого скота, их предали и пустили в расход. Но предки позаботились о возвращении блудного сына. Как? Не спрашивай. Не знаю. Мое дело охранять душу твою. Что мне по списку передали, то я и знаю. Каким-то образом ты вернулся в родные пенаты. И вот все, что мы имеем на сегодняшний день.
Мустафа широко развел руками охватывая помещение.
Интересная версия. Ничего не скажешь. Вроде все логично. Но удивительно до безумия.
— И что нам теперь с этим делать?
— Как что? Работать, Василий. Работать. Не покладая рук. Не зная усталости, забыв про сон. Ну ты что расклеился, книжек не читал?
В книжках все по другому. Быстро и ясно. Зашел, увидел и все узнал.
— Так… Начнем, пожалуй, — Мустафа довольно потер ладони, — Все сначала. А ты мне помогай. Назначение данной аппаратуры, ни мне, ни тем более тебе не известно. Щелкать подряд всеми кнопками, себе вредить. Ненароком заденешь не то и кранты. Подопечный, ну-ка глянь, эти завитушки тебе о чем-то говорят?
Завитушки ни о чем мне не говорили. Какие-то иероглифы.
— Но заметь, — не унимался ангел, — У каждой кнопки или переключателя только ей присущие обозначения.
— Глубокомысленное замечание, — не удержался я. Мустафа не обратил на явное издевательство никакого внимания.
— Вот посмотри. Эта группа напоминает панель компьютера… Впрочем, о чем я? Ты в своей деревне и компьютера настоящего не видал. Только в кино, наверное. Правильно я говорю?
Все правильно, мой милый друг Мустафа. Мне деревенскому парню многое чего не приходилось видеть.
— Не робей, мужик. Разберемся.
— Мустафа?
— А?— ангел залез под низ и искал только ему одному известную вещь.
— А у тебя, там, была семья?
Под столом засопело, заворочалось и на божий свет появилось спокойное лицо ангела-хранителя.
— Тебе так интересно, что ты даже не можешь потерпеть, пока мы разберемся этим барахлом?
Я пожал плечами. Куда, мол, спешить?
— Ну что ж, — Мустафа залез с ногами на кресло, — Исповеди захотел? Я и сам давно мечтал все рассказать, но случая не представлялось. Плохо получается. Я о тебе всю подноготную знаю. От и до. А ты обо мне ничего.
— Ну так расскажи. А с этим, — я кивнул головой на приборы, — разберемся потом. Хорошо?
— Что тебе рассказать друг мой. Не всегда я был ангелом-хранителем шестого разряда. И не всегда одиночкой по жизни. У нас там немного проще, в смысле семейных отношений. Я занимал довольно высокий пост. Хорошая, интересная работа. Жена. Чего улыбаешься? Думаешь, если ангелы, то все человеческое нам чуждо? Нет, брат. Ошибаешься. Так вот. Замечательная, красивая жена. Умница. И дочка. Такой маленький, непоседливый ангелочек. У нас же как? Родился, сразу в зубы приказ от шефа. Назначаю, так мол и так, вам подопечного. А дети шефствовали над зверюшками разными, букашками. Для общего развития, так сказать. Посылает меня как-то шеф в командировку. Куда же еще? На Землю. Инспекционная проверка. Ну там зарвавшихся ребят на место поставить, порядок навести. Обычное дело. Я быстренько дела свои сделал, кому надо по шее надавал, кого словом напутствовал. Во общем, возвращаюсь домой, в улей этот долбанный, и что? Жена моя с каким-то хмырем-ангелом в постели кувыркаешься. А что я? Ничего. Взял и выбросил его из окна.
Мустафа вздохнул, закрыл глаза и на минуту замолчал.
— Красивая была, чертовка. Любил я ее. Не удержал. Вот. Ну да бог с ней. Дальше? Дальше совсем весело. Откуда я мог знать, что хмырь этот, обезьяна кудрявая, гравитатор под кровать запихнет? Гравитатор? Это штука такая, не позволяет нам оттуда, — Мустафа поднял указательный палец вверх, — туда, — палец опустился вниз, — звездануться. Пятьдесят тысяч километров без гравитатора с непривычки никто не выдерживал. Во общем, подскочили "зеленые" — это у нас служба порядка — под белы рученьки и к шефу. А что он? Говорит — будешь ты, раздолбай эдакий, до конца дней своих за идиотами присматривать. Разжаловали, как положено. Нашивки в мусорное ведро, жену с дочкой в другой улей, а меня к тебе приставили. Вот и вся история.
— Мда, — после недолгого молчания выдавил я, выходит по твоему, что я в наказание тебе?
— Честно говоря, все твои двадцать девять земных лет я так и думал. Но вот дочкой клянусь, только не сейчас. Где — то у нас в системе сбой произошел. Что-то не рассчитали. Недоглядели. Если бы кто знал, что с тобой такая оказия приключиться, приставили бы взвод ангелов. Да не простых, а высшей категории.
— Но тогда бы я с тобой не встретился?
— Тогда, да. Эх, — ангел махнул рукой, — Что это мы все о грустном, давай ка делом займемся. Ты пока пошукай здесь, что к чему. Только ничего руками не трогай. А я приборчиками займусь. Может сообща и разберемся.
Мустафа уткнулся в панель, что-то бормоча про кудрявых обезьян и недоразвитых идиотов, а я, по его совету, стал шукать.
К лампочкам, да кнопочкам я не приближался. Мустафа парень умный — разберется. Меня интересовала прежде всего пища. Если позаботились о многом, почему бы не позаботиться о еде.
Поиски не окончились провалом. В первом же попавшемся металлическом шкафу, похожим на холодильник, я нашел массу тюбиков и кулечьков. Мустафа посоветовал тюбики пока не трогать, а вот из кулечьков, если пахнет нормально, подкрепиться.
— Но если отравишься, сам виноват. Черт знает сколько всему здесь лет.
Пища, а это оказалась именно пища, пришлась мне по вкусу. Немного пресно, но желудок радостно заурчал принимая кусочки массы.
— Тут еще и вода! — возвестил я ангела.
— Пивка нет? Хотя, впрочем. мне нельзя, — обречено выдавил Мустафа, наблюдая жадными глазами за убывающую из пластмассовой бутылки жидкостью, — Передвижение в аморфном теле тоже имеет свои недостатки.
— Это не пиво, — успокоил я ангела, — Бурда какая-то. Ну что? Дело движется?
— Не-а! Белиберда. Ничего не понимаю.
— Дай-ка я попробую, — сытый желудок всегда настраивает на работу. Авось повезет. Та-ак, что мы тут имеем?
Имели мы многое и, вместе с тем, совсем ничего. Абсолютно непонятные приборы были для меня пришельцами из другого мира. Что говорила моя мать? Что я все пойму сам. Хорошее дело. Как тут разобраться, в бестолковой мешанине закорючек и фигурок? Да нет! Это для меня она бестолковая, потому как я сам… Попробуем мыслить на уровне людей создавших эту непонятную машину.