Нырнули еще двое. Почти одновременно. Кто бы там ни был, под песком, понятно, что он не один.
— Вон! Вон эта штука! — закричал лысый, указывая пальцем на быстро приближающийся холм.
Оставшиеся на ногах солдаты сосредоточили огонь на живом бархане. Но тот даже не притормозил! Трассеры огненными стрелами били по противнику и с жужжанием уходили в небо.
Внезапно холм пропал. Исчез. Растворился в песке.
— Попали? — неуверенно спросил разговорчивый.
Ответом послужил ушедший под землю пулеметчик. Зажав гашетку, он успел покромсать в решето пару своих соратников.
— Бежим! — завопил один из пиратов.
— Жалкие трусы, — прохрипел капитан вслед драпающим разбойникам.
Офицер, на удивление, был еще жив. Он попытался встать, уперевшись руками в землю, но культи не желали держать тело вертикально. Свалившись, командир в сердцах ударил ладонью по песку… и почувствовал нарастающую вибрацию, исходящую снизу. Рванув с разгрузки гранату, предводитель головорезов выдернул предохранительное кольцо и крепко стиснул кулак прижав чеку к корпусу.
— Я не знаю, кто ты, но заберу тебя с собой в ад… — прошипел он.
Капитан едва успел закончить угрозу — песок разверзся и человек провалился в пучину. Через четыре секунды громыхнул взрыв, вздыбив землю и подняв облачко пыли, сразу унесенное ветром. Еще один скаграгон прекратил свой жизненный путь.
Остальные пираты делали ноги. Только пятки сверкали. Впрочем, хищник оказался гораздо проворнее и выносливее. И не в меру прожорливым. Один за другим люди отправлялись в брюхо ненасытной твари. Их дыхалки хватило ненадолго. Гораздо на меньшее расстояние, чем до спасительного леса с более плотной почвой, с переплетенными в глубине корнями деревьев, превращающих чащу в непроходимое препятствие для подземных жителей.
Легкие разговорчивого горели. Горели от сухого воздуха пустыни, горели от быстрого бега. Заряд адреналина кончился. Как и патроны в автомате. Пират бросил оружие, бросил ранец, бронежилет — все, что мешало бежать. Но силы оставляли джентльмена удачи.
Осознав, что он более не слышит топота ног товарищей, ругана и мата, выстрелов, бандит остановился. Обернулся. И увидел лишь пустыню. Далеко позади на желтом песке чернела чья-то гром-палка.
Но разбойник не был единственным живым существом в песках. Холмик, тот самый, что стал причиной гибели дюжины бойцов, неспешно приближался к последнему куску мяса. Скаграгон сегодня уже слопал столько, сколько не жрал никогда. Но его ненасытной утробе все было мало… от количества еды, такой вкусной и беззащитной, у твари помутился рассудок… если разум вообще когда-то присутствовал в теле гигантского насекомого.
— Да что же ты за хрень такая…
Грабитель извлек из кобуры револьвер, левой ладонью, на ковбойский манер, взвел курок, прицелился и выжал спуск. Оружие огрызнулось раскатистым громом, выплюнув маслину, вонзившуюся в песок, однако чудовище это нисколько не побеспокоило. Прочный панцирь был рассчитан природой на давление грунта, а уж крохотный кусок свинца — это вообще «тьфу».
Следом отправились еще четыре куска свинца, однако крупнокалиберные пули бессильно стучали по скорлупе скаграгона, не прошивая защиту. Последний выстрел человек сделал почти в упор. Безрезультатно.
Отбросил револьвер, выхватил нож… и земля ушла из-под ног пирата. Почувствовав нечто теплое, мерзкое, слизистое, обволакивающее тело, землянец начал кромсать клинком противника. С неистовой яростью. Страх ушел на второй план. Осталось только бешенство. И обида на капитана, который втянул бандитов в эту авантюру.
Живой мешок, в котором оказался разговорчивый, вибрировал, сжимался, кислорода становилось все меньше, движения все более вялыми… но ветеран, цепляясь за покидающее его сознание, не прекращал резать обидчика.
Песчаный холм, выросший под солнцем, все увеличивался и увеличивался. Наконец, бархан разверзся, как вулкан, изрыгая огромную мокрицу. Скаграгон, никогда не видевший небесного светила, по причине отсутствия глаз, дергаясь в конвульсиях, выбрался на поверхность, под палящие лучи желтого круга, плывущего в бесконечной синеве.
Отхаркнув светло-зеленую слизь, разметав песок, чудовище свернулось кольцом и навсегда замерло.
Из этой битвы никто не вышел победителем. Все тринадцать пиратов сгинули в пустыне. Как и оба монстра.
Глава 6
— Стреляют, — заметил скаг.
Швецов пригвоздил подопечного взглядов, в котором постарался выразить одновременно возмущение, иронию и собственное превосходство над инопланетянином. Слух у чертей, конечно, развит не в пример лучше человеческому. Но, чтобы не услышать такую канонаду, надо быть совсем глухим.